– В каком смысле ценные?
– Правомерный вопрос. Трудно представить, чтобы из-за
каких-то образцов руды стоило испытывать столько трудностей.
– Все зависит от того, какую сделку он собирался провернуть.
И что доказать с их помощью.
– Возможно, конечно… Кстати, Пол, окружной прокурор во
Фресно – опытный борец, который, как мне думается, одинаково хорошо наносит
удары как левой, так и правой рукой. Я думаю, он человек честный и
принципиальный. Убежден, он не привлечет Мирну к уголовной ответственности,
если не будет абсолютно уверен в ее вине. Предварительное слушание назначено на
завтра.
– Думаешь, он выложит свои козыри? – спросил Дрейк.
– Только те, что необходимы для ее дальнейшего содержания
под стражей, – ответил Мейсон. – Он действует на пару со здешним окружным
прокурором.
– Ты хочешь сказать, в прокуратуре собираются провернуть два
процесса?
– Конечно, им не так-то просто будет связать эти два
преступления, – сказал Мейсон, – даже при нынешних либеральных правилах,
разрешающих показывать так называемую общую схему. Окружной прокурор во Фресно
может притянуть отравление Гортензии Пакстон под предлогом демонстрации мотива
убийства Эда Дейвенпорта. Ну а лос-анджелесские законники постараются провести
убийство Дейвенпорта как составную часть дела Пакстон. Возможно, поэтому они
решили судить Мирну Дейвенпорт сначала во Фресно по обвинению в убийстве мужа.
– Все ясно, – сказал Пол Дрейк.
– А раз так, нам совершенно необходимо выяснить решительно
все факты, и по возможности первыми.
– Это будет довольно сложно, – вздохнул детектив, – ты сам
понимаешь, у здешних властей куда больше возможностей. Начиная с количества
задействованных людей. В случае необходимости они могут поднажать, да и
внутренние связи им тоже известны.
– Все равно, я рассчитываю: они не понимают важности
информации о Стэнтоне, необходимости как можно быстрее увязать ее с другими
фактами.
– Кое-что уже установлено совершенно определенно. Эд
Дейвенпорт работал над чем-то крайне важным, торопился провернуть какую-то аферу.
К сожалению, его жене ничего не известно.
– Вот некоторые данные об этой сан-бернардинской истории.
Когда мы с Деллой двенадцатого числа были в Парадайзе, зазвонил телефон.
Звонили с платного переговорного пункта в Бейкерсфилде. Трубку сняла Делла. Какой-то
мужчина, услышав ее «алло», произнес: «„Пасифик Пэлисайдс мотор корт“ в
Сан-Бернардино, номер 13». И повесил трубку.
– Больше ничего?
– Одна фраза.
– Ну, – задумчиво протянул Дрейк, – ясно одно: этот мотель
должен был быть использован для чего-то крайне важного. Далее. Зачем бы
Дейвенпорту платить за номер, а потом устанавливать за ним наблюдение? В
особенности если он намеревался занять его сам.
– Его жена убеждена: он не собирался там останавливаться,
выехал из Фресно прямо домой.
– Ты не можешь полагаться на слова его жены, – покачал
головой Дрейк. – Она заинтересованное лицо, не исключено – виновное.
– В телефонном звонке в Парадайз есть один примечательный
момент, – заговорил Мейсон. – Я как-то не сразу об этом подумал. Чувствовал
какую-то странность, но в чем она заключается, дошло лишь теперь.
– Что ты имеешь в виду?
– Человек, звонивший из Бейкерсфилда, не спросил, говорит ли
он с мисс Мейбл Нордж. Как только Делла произнесла «алло», он передал
сообщение. Если бы звонил сам Эд Дейвенпорт, он сразу бы понял, что ему
отвечает кто-то другой, не Мейбл Нордж. Уловил бы разницу в голосе, а если
подумал, что ошибся, поспешил бы в этом удостовериться. К тому же мы теперь
знаем, что в это время Эд Дейвенпорт был уже мертв. Более того, если бы человек
передавал послание в соответствии с инструкциями, естественно ожидать, что он
предпринял бы какие-то шаги, чтобы убедиться, говорит ли он с тем человеком,
который ему нужен.
– Он этого не сделал?
– В том-то и дело.
– Почему?
– Имеется единственный ответ, – медленно произнес Мейсон. –
Он ничего не знал о положении вещей в Парадайзе. Не знал, кто такая Мейбл
Нордж. Ее голос не был ему известен. Он просто позвонил, передал сообщение и
быстренько повесил трубку.
Дрейк обдумал сказанное, затем согласился.
– И есть еще одна задача, – продолжал Мейсон, – необходимо
хорошенько присмотреться к Саре Энзел. Так сказать, «просветить» ее со всех
сторон.
– Верно. Сомнительная особа, – согласился Дрейк.
– Помни, – продолжал Мейсон, – Сара Энзел получила
значительное наследство после смерти Гортензии Пакстон.
– Вообще-то довольно неожиданное, – уточнил Дрейк. – Она не
могла не сомневаться, что Делано изменит завещание и включит ее.
– Да, она не могла быть уверенной, согласно тем сведениям,
которыми мы располагаем в данный момент, – уточнил Мейсон, – но когда мы
добудем побольше информации, может оказаться, у нее имелись основания
предвидеть, что случится именно так.
– Если она узнает о твоем намерении заняться ее персоной,
она будет вне себя, – засмеялся Дрейк.
– В любом случае сия особа является источником постоянного
беспокойства, – сердито произнес Мейсон. – Собери всю информацию, которую
сможешь, Пол. Пусть твои люди во Фресно приступают к работе. Завтра утром у нас
предварительное слушание.
– Не слишком ли они торопятся?
– Я сам спешу и их подгоняю, – сказал Мейсон. – Хочу задать
кое-какие вопросы до того, как окружной прокурор будет знать на них ответы.
– Будем надеяться, его ответы не погубят твою клиентку!
– Вот почему, Пол, я и прошу тебя бросить все остальные дела
и заняться исключительно моими. Я не желаю задавать вопросы, которые
спровоцируют пагубные ответы.
Глава 11
Было совершенно очевидно, что Талберт Вэндлинг, окружной
прокурор Фресно, мог допустить любые ошибки, но недооценка Перри Мейсона в
качестве противника исключалась.
Вэндлинг, спокойный, вежливый, невозмутимый и
наблюдательный, начал излагать дело на предварительном слушании с той
тщательной продуманностью, которая могла быть уже перед составом жюри
присяжных.
– Моим первым свидетелем, – объявил он, – будет Джордж
Медфорд.
Джорджем Медфордом оказался девятилетний мальчик с
веснушчатой рожицей, смущающийся и забавный, с вытаращенными глазами и
оттопыренными ушами, однако чувствовалось: он говорит правду.
– Где ты живешь? – спросил Вэндлинг.
