– Немедленно после этого, – поправил врач.
– Ол-райт, немедленно после того, как он съел конфету из
коробки, у него начались боли, понос и рвота?
– Да, сэр.
– И по мнению Дейвенпорта, это было вызвано мышьяковым
отравлением?
– Отравлением, да. Вроде бы он не упоминал мышьяк. Хотя да,
вроде бы упомянул. Да.
– Вы сами его упомянули?
– Возможно.
– Покойный какое-то время находился в Парадайзе?
– Так он сказал.
– Он ехал домой в Лос-Анджелес?
– Да, сэр.
– И он сказал вам, что съел конфету и тут же заболел?
– Я повторил это уже много раз. Да, сэр. Мне кажется, я
отвечал на данный вопрос в той или иной форме неоднократно.
– Но вы не знаете, что он съел такую конфету?
– Только с его слов.
– Вы сами не видели, что он съел конфету?
– Нет, сэр.
– Но вы знаете твердо: Дейвенпорт не умер от отравления
цианистым калием?
– Симптомы его недомогания ни в чем не совпадали с
симптомами, которые следовало бы ожидать от такого яда. Нет, сэр, цианистый
калий здесь ни при чем…
– Пойдем с вами немного дальше, доктор. Вы показали, что Эд
Дейвенпорт обрисовал симптомы отравления?
– Да, сэр.
– И его состояние совместимо с таким отравлением?
– Да, сэр.
– И когда вы оставили человека около трех часов дня, он был
мертв.
– Да, сэр.
– Если дело обстояло так, то где он раздобыл яичницу с
беконом, которую доктор Хокси обнаружил в его желудке, съеденную, по мнению
врача, незадолго до смерти?
– Вас интересует мое мнение? – спросил доктор Рено.
– Я вас спрашиваю.
– По моему мнению, его жене удалось, уж не знаю каким
образом, уговорить его поесть после того, как она осталась с ним наедине. И
именно эта пища явилась причиной его смерти.
– Каким образом?
– Не знаю. Я не одобрил бы такой пищи. В его состоянии ему
требовалась жидкая еда, ничего твердого, ничего тяжелого. Фактически я ввел ему
внутривенное питание.
– Каким образом человек, умирающий от шока, слабости и
истощения, может сидеть в постели и есть яичницу с беконом? – спросил Мейсон.
– Не могу сказать. Не знаю.
– У вас на это не существует объяснения?
– Нет, сэр.
– Можете ли вы сказать, что состояние больного не позволяло
ему пообедать яичницей с беконом?
Доктор Рено заговорил деловито:
– Нет сомнений, труп, вскрытие которого производилось, есть
тело того человека, который был моим пациентом. Я, конечно, не мог
предполагать, что он способен съесть такую пищу. Несомненно, ему нельзя было
разрешать это делать. Поскольку яичница была обнаружена в его желудке, значит,
он ее съел. Я ни за что бы не поверил, что такое возможно.
– Ол-райт, давайте упорядочим наши с вами выводы, – сказал
Мейсон. – Как врач, вы знаете: человек не умер от отравления цианистым калием?
– Убежден, нет.
– Вы сами не знаете, что он ел шоколадные конфеты?
– Да, сам я этого не видел и не знаю.
– Вы также сами не знаете, что он проглотил какой-нибудь яд?
– Ну… ну, конечно, я не могу присягнуть. Меня при этом не
было.
– Вы досконально знаете, доктор, Эдвард Дейвенпорт мог
страдать от пищевого отравления. Он мог приписать это действию яда, якобы
подсыпанного ему его женой, в чем он мог ошибаться.
– Ну…
– Часто случается – не так ли, доктор? – что человек,
страдающий от пищевого отравления, воображает, что была предпринята попытка его
намеренно отравить, забывая о недоброкачественной пище.
– Полагаю, с этим можно согласиться.
– Вы никогда не сталкивались с подобными случаями в своей
практике?
– Я – да, сталкивался…
– И вы знаете, Эдвард Дейвенпорт умер не от отравления
цианистым калием?
– Уверен в этом.
– Это все, – произнес Мейсон.
– Подождите минуточку, – остановил доктора, начавшего было
спускаться, Вэндлинг. – Я хочу вас допросить, доктор. Ведь я разговаривал с
вами до этого, правда?
– Да, сэр.
– Вы ни разу не упомянули о том, что смерть Дейвенпорта не
была вызвана отравлением цианистым калием.
– Вы же не задавали такого вопроса, – ответил Рено. – При
объяснении я сказал: как мне казалось, жена дала ему яд, доза оказалась
смертельной, человек мог вполне скончаться от того, что незадолго перед его
смертью ему была введена дополнительная доза яда, наложившаяся на предыдущую. Я
употребил слово «яд», но не говорил «цианистый калий», а вы не просили
уточнить. Но я обратил ваше внимание: причиной смерти могло явиться и то, что
организм Дейвенпорта не смог справиться с шоком от действия яда, проглоченного
с шоколадной конфетой примерно в семь часов утра.
– Верно, это вы говорили, – признал Вэндлинг, – но теперь
ответьте на совершенно конкретный вопрос: считаете ли вы, что Дейвенпорт мог
умереть не от отравления цианистым калием?
– Такого вопроса вы мне не задавали. Я не вижу оснований
конфликтовать с другим врачом до тех пор, пока мне не будет задан такой вопрос,
на который неизбежен прямой ответ. Мистер Мейсон задал мне конкретный вопрос, и
я дал на него конкретный ответ. Я находился при смерти больного. Она могла быть
вызвана каким-то ядом, который подействовал на сердце, или же она явилась
следствием ранее введенного яда, но никаких симптомов цианистого отравления я
не наблюдал за все то время, пока находился с мистером Дейвенпортом.
– Известно ли вам, сколько цианида обнаружено при вскрытии в
желудке покойного?
– Да.
– Этого количества достаточно, чтобы вызвать смерть?
– Вне всякого сомнения.
– Обождите… Получается, если этот человек не умер от
цианистого отравления ранее, он все равно умер от него. В его организме было
столько цианида, что он все равно его бы убил, даже если вы не считаете
причиной его смерти цианистый калий.
– Возражаю против данного вопроса, – заявил Мейсон, – он
спорный, двусмысленный и весьма неясный. Вопрос заключается вовсе не в том, от
чего мог бы умереть этот человек. Но что явилось причиной его смерти.
