У ловцов были все основания этого опасаться – поднятая в Совете по морским млекопитающим волна дошла до членов государственной экологической экспертизы, которая рассматривала материалы ОДУ. В результате осенью 2013 года экспертиза не одобрила ОДУ на 2014 год, и к лету того года никаких квот на косаток выдано не было. Тут-то и пригодились прошлогодние разрешения. В июле в Совет по морским млекопитающим поступили сообщения от рыбаков и инспекторов Морской инспекции Николаевского района, что бригады поймали то ли двух, то ли четырех косаток в заливе Николая. Оттуда их якобы перевезли в поселок Херпучи Хабаровского края, а затем по реке Амгунь в сторону Комсомольска-на-Амуре. Я тогда была в экспедиции, и заниматься этим вопросом пришлось Дмитрию Глазову. Он написал несколько писем от Совета в разные инстанции, включая прокуратуру. В тех письмах, в частности, упоминалось, что инспекторам и пограничникам ловцы предъявляли документы 2013 года и говорили, что животные были отловлены год назад, перезимовали в заливе и теперь движутся к месту основного базирования. На самом деле, конечно, перезимовать в заливе Николая косатки не имели никаких шансов, так как зимой он полностью замерзает.
Дальше было еще интереснее. В конце августа пограничники обнаружили на территории рыбокомбината «Восточное» в поселке Иннокентьевка косатку без документов в маленьком бассейне из наспех сколоченных досок, покрытых тентами. Рыбаки тут же принялись вешать им на уши лапшу, рассказывая о больной и спасенной косатке, которую они сейчас немного подлечат и сразу выпустят. Однако в сентябре ту же самую косатку и еще двух размером поменьше пограничники обнаружили на барже, двигавшейся вверх по Амуру. С документами у этих косаток уже все было в порядке: в середине лета государственную экологическую экспертизу уломали-таки одобрить ОДУ, и к началу сентября разрешения на вылов были оформлены. По итогу лета 2014 года так до конца и осталось непонятным, сколько всего косаток поймали и был ли кто-то из трех сентябрьских теми, которых выловили в июле. Так или иначе, в Китай в 2014 году было продано пять косаток, причем трех из них вывезли еще в августе, до утверждения ОДУ и выдачи разрешений.
Мы в это время пытались бороться с отловами на своем поле – научном. В сентябре 2014 года состоялась очередная конференция «Морские млекопитающие Голарктики». Она проходит каждые два года и собирает исследователей морских млекопитающих со всей России и даже из-за ее пределов. В этот раз конференция проходила в Санкт-Петербурге, и мы – Ольга Шпак, Дмитрий Глазов и я – вели там круглый стол «Проблемы живоотлова китообразных». На удивление, туда пришло очень много народу – человек шестьдесят, в том числе иностранцы, включая известную активистку Наоми Роуз. Правда, наши оппоненты, с которыми мы надеялись подискутировать, – Росрыболовство и ВНИРО – мероприятие дружно проигнорировали. Присутствовал только представитель ТИНРО, у которого мы и попытались публично выяснить, почему они обосновывают ОДУ на базе высосанных из пальца данных. Ответа на этот вопрос мы не добились – на все расспросы тинровец отвечал пространными тирадами, существенную долю в которых занимали три фразы: «Ну, вы понимаете», «У каждого свои задачи» и «Мне платят зарплату». Основной смысл его разглагольствований сводился к тому, что существуют академическая наука и промысловая наука, и мы оперируем понятиями академической науки, но к промысловой они неприменимы. Академическая наука опирается на объективные факты, а промысловая – на объективные нужды. Охрана и использование косаток и прочих водных биологических ресурсов – зона ответственности промысловой науки, т. е. регулируются нуждами пользователей, а не объективным состоянием популяций. На самом деле для внимательного слушателя это звучало как публичное признание в подгонке данных под спущенные сверху объемы ОДУ, но сам он, похоже, так не считал.
В октябре 2014 года под давлением зоозащитной организации «Вита» была наконец приоткрыта завеса тайны над загадочными цистернами на ВДНХ. Руководство ВДНХ выпустило короткий пресс-релиз, в котором сообщалось, что животные содержатся в идеальных условиях. Пресс-релиз сопровождался двухминутным видеороликом, на котором было видно, что Нарния и Норд ведут себя довольно активно и выглядят здоровыми. В декабре к ним привезли третью косатку – маленькую самку по имени Джульетта. Когда и где она была выловлена и была ли она одной из пойманных в июле или одной из транспортированных в сентябре, неизвестно. В феврале 2015 года бассейн для косаток в «Москвариуме» наконец достроили и всех троих переместили туда. Несколько месяцев спустя океанариум открылся для публики.
Вся эта история с косатками на ВДНХ вызвала к жизни силу, которая впоследствии попортила немало крови ловцам косаток и связанным с ними чиновникам. Зовут эту силу Софья Беляева. Когда она впервые написала мне в 2014 году, прося прокомментировать ее заявление в природоохранную прокуратуру, я подумала, что это очередная экзальтированная девочка, которая хочет спасти косаток, но быстро остынет, получив на свои запросы пару-тройку чиновничьих отписок. Я нечасто ошибаюсь в людях, но это был тот самый случай. Годы спустя на заседании в Министерстве природных ресурсов я слышала, как один чиновник пугал другого: «Вот напишет тебе Беляева, тогда посмотрим!»
Уже через год мы начали работать с Софьей параллельно, обмениваясь ответами из разных инстанций. Так, например, мы выяснили, что согласно полученному Беляевой ответу из Федеральной таможенной службы из России в 2013–2014 годах было вывезено семь косаток, а согласно полученному нами ответу из Росприроднадзора разрешения СИТЕС за этот период были оформлены всего на пять животных. Кроме того, Софья писала запросы в Министерство природных ресурсов, Министерство обороны, Генеральную прокуратуру, Депрыбхоз, Находкинскую ветеринарную станцию, Счетную палату и, наверное, даже в Спортлото. Ей в ответ присылали отписки, она писала снова и снова, постепенно раскручивая клубок чиновничьего вранья, сформировавшийся за долгие годы вокруг отловов. Со временем Софья взялась также и за белух, а потом и за дельфинов-афалин, содержащихся в российских дельфинариях. Черноморские афалины занесены в Красную книгу, ловить их нельзя, поэтому незаконно отловленных животных стараются выдать либо за тех, которые умерли и от которых остались документы, либо за приобретенных в Японии. Совместно с другими волонтерами Софья инициирует проверки дельфинариев и выявляет подложные документы на дельфинов.
В 2015 году ОДУ на косаток в объеме десяти особей утвердили в срок, и к весне разрешения были уже готовы. Ловцы бодро взялись за дело. Еще в 2014 году к «Сочинскому дельфинарию» и «Белому киту» присоединились две новые компании, зарегистрированные в Хабаровском крае: «Афалина» и «Океанариум ДВ», прописанный в селе Иннокентьевка по тому же адресу, что и рыбокомбинат «Восточное», где пограничники обнаружили косатку без документов в августе 2014 года.
Сколько всего косаток поймали в 2015 году, точно выяснить нам так и не удалось. Ответы на обращения в госорганы не вязались друг с другом: например, согласно полученному Софьей Беляевой ответу от Амурского отделения Росрыболовства в 2015 году было добыто восемь косаток, а по мнению центрального Росрыболовства – всего четыре. Два года спустя в материалах ОДУ на 2018 год было указано, что в 2015 году отловили семь косаток в культурно-просветительских и двух в научно-исследовательских целях.
