Я попыталась изложить все это Глубоковскому, но он не дал мне даже рта раскрыть, замахал на меня руками и еще громче принялся рассуждать о том, что даже если экотипы косаток существуют, то их невозможно различить по внешнему виду, поэтому вносить один из них в Красную книгу нельзя, ведь это поставит под удар ловцов, которые могут по ошибке поймать краснокнижный экотип. Тут уж я не выдержала и злобно огрызнулась:
– Хватит орать, голова болит!
– Съешьте таблеточку, – жизнерадостно предложил Глубоковский.
– Я уже съела, не помогает.
– А от меня ничего не помогает! – усмехнулся он в ответ.
На этом месте Поярков, который понял, что сейчас я выдам что-то совсем неполиткорректное, вмешался и пересадил меня на другой край мраморного стола, где крики Глубоковского звучали чуть тише. Там я смогла спокойно дождаться, когда поток красноречия научного руководителя ВНИРО иссякнет и мне наконец дадут ответить. Я вкратце рассказала о том, что рыбоядные и плотоядные тихоокеанские экотипы формировались, по-видимому, в разных районах, так что симпатрическое видообразование тут вовсе ни при чем. На заявление, что рыбоядных и плотоядных косаток невозможно различить при встрече в море, ответ был еще проще: это не имеет никакого отношения к правомерности включения одного из экотипов в Красную книгу. В Положении о Красной книге нигде не сказано, что включаемый вид или популяция должны иметь легкоразличимые внешние отличия от сходных видов или популяций, обитающих в тех же районах.
Этот аргумент неожиданно встретил поддержку со стороны Амирханова. Амирхан Магомедович вспомнил, что такая проблема – отличение краснокнижных видов от некраснокнижных – регулярно возникает на таможне, и ее решают в рабочем порядке, в том числе с использованием генетических тестов. Несмотря на такие трудности, никому до сих пор не приходило в голову отказывать редкому виду в природоохранном статусе на основании его внешнего сходства с каким-то другим.
По результатам заседания прийти к консенсусу, ради которого все и затевалось, ожидаемо не удалось, но Минприроды вроде бы на этот раз встало на нашу сторону: Амирханов явно больше склонялся к нашей позиции, чем к мнению Глубоковского. Причиной такого неожиданного поворота были сотни обращений граждан в результате масштабной кампании, организованной коалицией «Свобода косаткам и белухам». Вообще в ходе всей этой истории с «китовой тюрьмой», Красной книгой и борьбой с отловами массовая реакция общественности оказалась почти единственным действенным средством борьбы. Долгие годы мы ломали копья на заседаниях, пытаясь убедить противников научными аргументами, – но ВНИРО просто игнорировало их или объявляло враньем и происками вредной западной науки. Однако стоило Лисицыну и его единомышленникам организовать вал писем и звонков от любителей животных, и ситуация изменилась – чиновники наконец-то начали к нам прислушиваться
[30].
Поскольку Минприроды и Минсельхоз так и не пришли к соглашению по поводу спорных видов, решать их судьбу предстояло вышестоящей инстанции – вице-премьеру, на должность которого после смены правительства в январе 2020 года была назначена Виктория Абрамченко. В середине марта мой ватсап снова затрясся от сообщений Лисицына. На этот раз Дмитрию нужно было, чтобы я срочно бросила все дела и в течение пары часов переделала справку о внесении плотоядной косатки в Красную книгу, так как замминистра требует, чтобы она была написана более простым языком и звучала более убедительно. Вообще говоря, уже написанная справка казалась мне образцом кристальной простоты и убедительности, но я честно постаралась упростить ее еще сильнее, понизив планку с «Юного натуралиста» до «Пионерской правды».
Несколько часов спустя мне позвонил директор ИПЭЭ Вячеслав Владимирович Рожнов и сказал, что завтра нужно быть в Министерстве на заседании, на котором будет решаться вопрос о внесении в Красную книгу плотоядной косатки и каспийского тюленя. На следующий день я уже доставала из шкафа салатовый пиджак, когда Рожнов прислал сообщение, что заседание отменено, поскольку решение принято: косатку и тюленя решили включить в Красную книгу.
Честно говоря, сначала я не поверила: столько лет мы безуспешно боролись и вдруг вот так, буднично, между делом, победили? Наверняка сейчас выяснится, что это лишь очередной виток, и снова появятся какие-то непреодолимые обстоятельства. Но несколько дней спустя вице-премьер Виктория Абрамченко написала в своем инстаграме, что она поддержала внесение дальневосточной плотоядной косатки в Красную книгу, а потом появилось и официальное сообщение о выходе нового списка, в котором на видном месте красовалась дальневосточная плотоядная популяция косатки.
Так завершилась история отловов косаток в России, и я надеюсь, что она никогда больше не возобновится. Плотоядные транзитники теперь в Красной книге, и ловить их в западной части Охотского моря – там, где это делать удобно и относительно дешево, – уже не получится. На отлов рыбоядных косаток запрета пока нет, но они массово встречаются лишь на Курилах, Восточной Камчатке и Командорах; кроме того, они не подходят так близко к берегу, где их можно было бы ловить с помощью катамаранов и плашкоутов, без использования дорогостоящих морских судов. Да и активисты не дремлют – теперь, после всей этой истории, они имеют опыт массовых кампаний и больших побед, и они не оставят ловцов в покое.
Исследования косаток в России между тем продолжаются. Мы по-прежнему работаем в Авачинском заливе, на Командорах и на Чукотке, готовим экспедицию на Южные Курилы. Наш проект создавался для того, чтобы через исследования косаток добиться их защиты, и теперь мы точно знаем, что все это было не зря.
Об авторе
Ольга Филатова – доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории поведения животных кафедры зоологии позвоночных биологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Занимается изучением косаток с 2000 года. Принимала участие во многих экспедициях по исследованию китообразных в разных районах дальневосточных морей, а также в Исландии. В настоящее время является одним из ключевых участников Дальневосточного проекта по косаткам (Far East Russia Orca Project, FEROP) и Российского проекта по исследованиям местообитаний китообразных (Russian Cetacean Habitat Project, RCHP).
