– Знаю. Ваш брат посоветовал мне придерживаться именно этого варианта.
– Который из братьев?
– А сколько их у вас?
– Пятеро. И две сестры. Так с кем вы говорили?
– С Ником, – пояснила Мишель. – Вы дали мне его телефон и попросили позвонить. Он расстроился и взял с меня слово позвонить еще раз, после операции. Как только вас вкатили в послеоперационную палату, я позвонила и заверила, что с вами ничего страшного. Он хотел приехать, но облегченно вздохнул, когда я сказала, что в этом нет необходимости.
Тео кивнул.
– Ник ненавидит летать. А когда я дал вам его телефон? Не помню.
– Пока лежали в предоперационной. Как только мы сделали вам болеутоляющее, вы немедленно разговорились… и кстати, ничего не получится. Я не выйду за вас.
Тео улыбнулся в полной уверенности, что она шутит.
– Не помню никакой предоперационной. Только боль. Дергало, как су…
– Понимаю.
– Это вы оперировали? Мне это не привиделось?
– Я, – бросила девушка, собираясь уйти. Но он не хотел расставаться с ней. Как бы выведать о ней побольше? Дьявол, ну почему он такой косноязычный?
– Погодите. Мишель остановилась.
– Вы что-то хотите?
– Воды… можно мне стакан воды?
Она подошла к тумбочке, налила несколько капель воды в стаканчик и вручила ему.
– Один глоток. Не больше. Если вас затошнит и начнет рвать, швы полопаются.
– Ладно, – проворчал он и, смочив горло, отдал стакан. – Вы выглядите слишком молодой, чтобы быть хирургом.
Дурацкое заявление, но лучшего он не смог придумать.
– Многие это говорят.
– Вам бы еще в колледже учиться! – выпалил он и тут же решил, что эта фраза еще хуже, чем дурацкая.
Мишель не устояла перед соблазном:
– Скорее в старших классах. Мне позволяют оперировать только за взятки и за красивые глаза.
– Доктор Ренар, я не помешаю?
В коридоре переминался санитар с большой картонной коробкой.
– Что такое, Бобби?
– Доктор Купер набил коробку медицинским инструментарием из своего офиса для вашей клиники. Что мне с этим делать? Доктор оставил се на посту у медсестер, но им она мешает.
– Не будете ли так добры снести ее в мой шкафчик?
– Не поместится. Она слишком велика, доктор Ренар, хотя и не тяжелая. Может, положить ее в вашу машину?
– Она у отца, – расстроенно сообщила Мишель и, оглядевшись, попросила:
– Не возражаете, если Бобби оставит коробку здесь? Мой отец положит ее в машину, как только приедет.
– Разумеется, не возражаю, – ответил Тео.
– Больше мы не увидимся. Сегодня я возвращаюсь домой, но не волнуйтесь, вы в хороших руках. Доктор Купер – главный хирург в Бретене, и он сумеет о вас позаботиться.
– А где ваш дом?
– В болоте.
– Шутить изволите?
– Ничуть, – снова улыбнулась Мишель, и он заметил крохотную ямочку на ее левой щеке. – Мой дом – это маленький городишко в кольце болот, и мне не терпится туда вернуться.
– Ностальгия?
– Что-то в этом роде, – призналась она. – В душе я провинциалка, типичная сельская девчонка. Жизнь там не слишком блестящая, но именно это мне и нравится.
– То есть нравится жить в болотах.
Это прозвучало не столько вопросом, сколько констатацией факта, но она все равно ответила:
– Вы, похоже, шокированы.
– Нет, всего лишь удивлен.
– Вы родом из большого, оживленного города, так что, вероятно, ненавидите скуку и одиночество.
– Почему вы так считаете?
– Вы кажетесь слишком… опытным… искушенным. Он так и не понял, комплимент это или критика.
– Иногда вы просто не можете вернуться домой. По-моему, я читал что-то в этом роде. Кроме того, на мой взгляд, вы настоящая новоорлеанка.
– Я люблю Новый Орлеан. Нет на земле лучшего места, где можно было бы так хорошо поужинать.
– Но домом оно никогда не станет.
– Нет.
– Итак, теперь вы городской доктор?
– Один из нескольких, – поправила Мишель. – Я открываю там клинику. Не слишком роскошную, но она очень нужна. Так много людей не имеют возможности получать регулярное медицинское обслуживание!
– Значит, им повезло заполучить вас.
– О нет, – смеясь, покачала головой Мишель, – это мне повезло. Понимаю, звучит ханжески, но это чистая правда. И мне действительно повезло. Там обитают чудесные люди, по крайней мере я так считаю, и они дают мне куда больше, чем я.способна дать им. – Судя по сияющему лицу и горящим глазам, девушка ничуть не притворялась. – И знаете, что меня подкупает больше всего?
– Что именно?
– Никаких игр. По большей части это честные, простые люди, пытающиеся свести концы с концами. Они не тратят много времени на глупости.
– Там все друг друга любят? – иронически хмыкнул он.
– Нет, конечно, нет. Но я знаю своих врагов. Они не подкрадутся сзади и не вонзят нож мне в спину. Выскажут все прямо мне в лицо, и это мне нравится. Как я сказала, никаких игр. После ординатуры, которую мне только что удалось окончить, такое существование покажется раем.
– И вы не станете тосковать по большому красивому кабинету и всем прибамбасам?
– Не слишком. Есть награды, которые дороже денег. Да, конечно, было бы здорово иметь новейшие оборудование и инструменты, но мы обойдемся. Я много лет готовилась к этому… и кроме того, дала клятву.
Он продолжал задавать вопросы, чтобы подольше удержать ее рядом. Его, разумеется, интересовал ее город, но далеко не так, как смена выражений на этом очаровательном личике. В ее голосе звучали такие страсть и радость, а глаза так и сверкали, когда она говорила о друзьях, семье и том добре, которое собирается сделать.
Она напоминала Тео его самого в те годы, когда он еще не превратился в безнадежного циника. Тогда он тоже хотел изменить мир, сделать его лучше. Но Ребекка положила всему этому конец. Оглядываясь назад, он понял, что потерпел сокрушительное поражение.
– Я совсем измучила вас. Трещу и трещу о своем родном городе. Отдыхайте, – пробормотала она смущенно.
– Когда я смогу выбраться отсюда?
– Это вопрос к доктору Куперу, но на его месте я продержала бы вас еще ночь. У вас начиналась очень опасная инфекция. Постарайтесь пару недель не слишком переутомляться и не забывайте принимать антибиотики. Желаю удачи, Тео.
