Она неохотно проследовала за Никосом к главному входу-арке в Север-холл, где он поставил ее практически вплотную к краю арки.
– Так вот что в этой арке особенного: если ты стоишь совсем рядом, как сейчас, и шепчешь прямо в кирпичи, тебя будет слышно на другой ее стороне.
– Правда?
– Клянусь. Моя любимая особенность всех местных зданий. Напоминает о говорящей стене в саду моей бабушки в Англии, волшебные штуки там – дело более привычное.
Кади коснулась грубого кирпича ладонью.
– Откуда ты это знаешь?
Темные глаза Никоса сверкнули, на губах заиграла озорная усмешка.
– Я знаю все.
– А я думаю, что ты трепло.
– Давай попробуем, сама увидишь. Все дело в математике и акустике; могу объяснить, если хочешь.
– Не стоит, я все равно не пойму.
– Поймешь, конечно, ты же сестра Эрика Арчера.
Кади улыбнулась.
– Но со скуки обзеваешься, так что лучше поверь в магию. А теперь постой здесь, – произнес Никос, удаляясь спиной вперед к другому концу арки. – Я прошепчу тебе тайное послание, ты – мне, а потом встретимся снова.
– Ладно.
Кади дождалась, пока он займет место на той стороне. Затем приложила ухо к арке. И отшатнулась: холод, исходящий от кирпича, обжег щеку, словно лед. Однако свист ветра действительно усилился, что разожгло в Кади любопытство. Она наклонилась второй раз и услышала просочившийся в ухо тихий голос:
– Дабы грех породить, достаточно единственной ошибки.
По спине Кади пробежали мурашки – и вовсе не от холода.
Никос усмехнулся, глядя на нее. И, прижавшись ухом к арке, жестом показал, что теперь очередь Кади.
Та повернулась лицом к стене и прикрыла рот ладонями, понимая, что теперь ее ход, хотя игрой все происходящее уже не казалось. Никос действительно сказал ту фразу? Означала ли она то, что Кади подумала?
В голове крутилось столько вопросов, что Кади никак не могла придумать ответ.
Спустя минуту Никос отстранился от арки, затем подошел.
– Совсем тебя не услышал. А ты меня?
Кади окинула нового друга подозрительным взглядом:
– А что ты сказал?
– Нет, давай-ка скажи, что услышала! В этом и все веселье, как играть в испорченный телефон. – Никос даже приподнялся на носки от восторга.
– Ничего не вышло, просто скажи.
Никос бросил взгляд через плечо и спокойно перевел его на Кади.
– Я сказал, что профессор Хайнс – чмошник. Не лучшая моя фраза, но не думал, что так пролечу.
– Прости. – Кади слабо улыбнулась. – Не услышала.
– Тогда мне бы сошло с рук нечто куда хуже.
Она снова всмотрелась в лицо Никоса:
– Это шутка?
– Конечно! Она прозвучала бы лучше, если бы все сработало, не знаю, что пошло не так. Что ты сказала?
– Я сказала «привет», – соврала Кади.
– Привет? Чертовски скучно! Я-то надеялся на что-нибудь шаловливое, – ухмыльнулся Никос.
Но Кади, как и погода, охладела.
– Мне надо в комнату вернуться.
– О, пока не ушла, хочу пригласить тебя на вечеринку в Фениксе, я член…
– Ага, может, зайду.
– Хорошо. Скину тебе подробности.
Кади ответила кивком и направилась через Гарвард-ярд к общежитию.
– И надо еще раз попытать счастья с аркой! – крикнул вслед Никос.
Но Кади не обернулась. Она ускорила шаг и плотнее запахнула куртку, слова продолжали отдаваться в голове эхом:
«Дабы грех породить, достаточно единственной ошибки».
Если это сказал не Никос… то кто?
Глава 6
Научный Центр был самой уродливой постройкой кампуса, квадратной конструкцией из бетонно-стеклянных ступенчатых ярусов, эдакий зиккурат мира науки. Он вмещал Научную библиотеку Кэбота и всемирно известных физиков, математиков, мастеров всевозможных научных областей. Центр мог позволить себе выглядеть неказисто; главной его ценностью был ум находящихся в нем людей.
«Ну, не всех, – подумала Кади, чуть не споткнувшись внутри вращающихся дверей, – здесь же и я».
Как только она вошла в главный вестибюль, внутри засел страх. Может, из-за первого впечатления от этого места: Кади была здесь на распределительном экзамене во второй день – в рамках гарвардской не то чтобы очень радушной Недели Первокурсников. Или, может, всего лишь из-за неуверенности в своих силах в математике и точных науках – это были специальности Эрика. Кади же предпочитала историю, литературу и прочие сферы, допускающие вольную трактовку.
К счастью, единственным делом, которое привело сюда Кади сегодня, была лекция по курсу Психо 100, который быстро ей полюбился. Профессор Бернштейн оказался полон харизмы и энергии, в результате в аудитории не осталось свободных мест. Занятие проводилось в самой большой лекционной Центра, рассчитанной на триста человек, и опоздавшим все равно пришлось сидеть в проходах. Тем утром Кади пропустила завтрак и где-то за чуть меньше получаса до лекции решила перекусить на местном фуд-корте, известном как Гринхаус-кафе или просто Гринхаус. В это время там уже готовились к обеду, и от запаха свежей пиццы у Кади заурчало в желудке. Она вспомнила рассказы Эрика про его «научные суши», которыми он каждый день обедал, – родители с ним ругались, мол, нечего тратить деньги, когда есть абонемент на питание. Кади дразнила брата мудростью поедания сырой рыбы на фуд-корте, на что он пожимал плечами: «Укрепляет иммунитет».
Кади взяла ролл с острым тунцом и встала в очередь у кассы, небольшого островка с четырьмя кассиршами на высоких стульях. Когда Кади наконец приблизилась, ей помахала низкорослая кругленькая женщина:
– Следующий! Подходите! Готовьте ключ-карту заранее, – произнесла она, выдавая сильный бостонский акцент.
Кади порылась в холщовой сумке в поисках своего студенческого, который служил одновременно и ключом, и платежной картой.
– Простите, она точно где-то тут.
Женщина громко вздохнула, недовольно сжав тонкие алые губы в ниточку и закатив накрашенные зелеными тенями глаза.
– Поэтому я и сказала: заранее.
– Простите, сейчас, минуту.
– Вас обслужить? – поинтересовалась кассирша у кого-то над головой Кади.
Кади оглянулась и увидела позади себя высокую блондинку.
– Ничего, я не спешу, – отозвалась она.
– А! Вот! – Кади победно вскинула карту и вручила ее кассирше.
– Арчер? – сощурилась на студенческий билет та. – Твоя фамилия Арчер?
