– Пока не поздно.
Кади высвободилась из его рук.
– Что такое? – простодушно спросил Тедди.
– Устала.
Кади хотелось домой – на случай, если голоса вдруг усилятся. Перспектива остаться с ними наедине пугала, но переживать приступ на людях она не желала.
– Конечно, пойдем.
«А он не так уж плох», – обнадежила себя Кади, пока они пробирались сквозь толпу. Люди на танцполе часто расслабляются, а они общались весь вечер, вот Тедди неправильно все и понял. Кади надеялась, что не заденет его чувства, когда его продинамит.
– Хочешь еще выпить?
– Нет, спасибо, надо уже домой.
– Еще по одной, на дорожку?
– Серьезно, я еще одну не осилю. Иначе до дома тебе придется меня нести.
Тедди обхватил ее за талию и скользнул ладонями по ягодицам.
– Ты не кажешься тяжелой.
Он наклонился совсем близко; от него несло алкоголем, взгляд осоловел.
Кади не хотелось ставить его в неловкое положение, но голос ее встревожил. Пока не поздно. Когда губы Тедди оказались в дюйме от ее рта, она прошептала:
– Где моя куртка?
Она хотела произнести вопрос кокетливо, легкомысленно, однако явно промахнулась; пыл Тедди вдруг превратился в лед.
– Роб отнес ее наверх, я покажу.
Тедди повел Кади за руку мимо бара к дверке, за которой скрывалась узкая лестница для прислуги. И как будто водки с клюквой Кади было недостаточно, на лестнице оказалось совершенно темно. Кади осторожно шагнула.
– Нет. Не идите туда. Поворачивайте назад.
Здесь голос звучал даже громче.
Но Тедди потянул ее за руку, и Кади подчинилась. Она не могла доверять странному голосу из головы. И все же темень стояла жуткая. Кади вытянула руку, пытаясь нащупать перила, но лишь вела рукой по стене. Носок соскочил со ступеньки, и Кади упала на колено.
– Держу, – раздался в темноте голос Тедди.
– Не доверяйте ему. Не ходите с ним.
У Кади возникло плохое предчувствие, но она не понимала, откуда оно исходило – от голоса или Тедди. Ей хотелось быть милой, клевой, нормальной, какой угодно, но не параноичкой. Ладонь Тедди обхватила ее руку. «Он помогает, – сказала Кади себе, – все в порядке, угомонись».
Обстановка наверху уже больше напоминала особняк – восточные ковры, очаровательные старые лампы, роскошная мебель. Тедди провел Кади по коридору и распахнул дверь в изысканную, пусть и минимально обставленную, спальню.
– Прости, но… я не вижу куртку.
Кади не знала, зачем извиняется. Наверное, из-за неловкости. Но если ситуация всего лишь неловкая, то почему так страшно? Тут уже никакой голос не обвинишь. А ее собственный звучал тише некуда.
– Я хочу забрать куртку, Тедди.
– Замерзла? Иди сюда.
Он завел ее в спальню, обхватил руками и поцеловал, крепко.
Кади отвернула голову, но Тедди не отпустил.
– Мне надо идти, я правда устала…
– И я. Приляг на минутку. – Он сел на кровать и потянул Кади за собой.
Она вымученно рассмеялась и поспешила встать обратно на ноги.
– Прости, мне нужно идти.
Кади повернулась было к двери, но Тедди так и не выпустил ее руку, и когда вес Кади сместился, его хватка стала крепче. Она умоляюще на него оглянулась, однако воспаленные глаза Тедди остались безразличны. И в этот миг последние крохи смущения сдались под напором холодного, непререкаемого страха.
– Я хочу уйти. Прямо сейчас.
Тедди улыбнулся.
– Лады, давай, – произнес он, как будто хотел обнять ее на прощание, как будто не продолжал сжимать ее запястье тисками пальцев.
Тедди провел носом по шее Кади.
– Ты хорошо пахнешь, – пробормотал он. – Готов поспорить, что на вкус ты тоже хороша.
Кади съежилась.
– Да ладно, детка, мы же весь вечер веселимся. – Он прижал ее ладонь к своему паху, давая ощутить эрекцию. – Видишь, что ты натворила?
Она попыталась отдернуть руку, кожу запястья пекло и щипало в его хватке. Надавив свободной ладонью ей на плечо, Терри вжал Кади в дверь и навалился. Кади понимала, что попала в беду, но туман шока, страха и водки держал ее в оцепенении. Тедди снова припал к ее рту, кусая нижнюю губу. Даже боли не удалось вернуть сознание в тело, пока вновь не раздалось:
– Боитесь? Хорошо. Используйте страх. Он придает сил.
Голос женщины как будто занял место ее собственного. Кади не могла говорить. Даже дышала едва – так крепко целовал Тедди. Однако голос постепенно затаскивал ее обратно в тело, и Кади начала все сильнее впиваться ногтями в предплечье Тедди. Тот не реагировал.
– Борись, девочка. Борись за себя, чтобы освободиться. – Голос становился громче.
Тедди попытался притянуть ее ладонь обратно к своему паху, но Кади сжала кулак и врезала от бедра. Тедди вздрогнул.
– ШЕВЕЛИСЬ! – раздалось так громко, что Кади испугалась.
Она вырвалась на волю и нырнула в сторону за долю секунды до того, как дверь в спальню рывком распахнулась, врезавшись в Тедди и чуть не сбив его с ног.
– Что за черт? – схватился он за плечо.
Кади остолбенела, увидев на пороге Никоса, который глядел на нее такими же, как, должно быть, и у нее, большими глазами:
– Кади! Ты в порядке? Тед, что происходит?
– Расслабься, мы тусуем, веселимся. Правда, Кади?
Ее вдруг охватил стыд; она не могла смотреть Никосу в глаза, но знала, что другой возможности сбежать уже не будет. Ее голос был тих, но тверд:
– Я хочу домой.
– Пойдем. – Никос положил руку ей на плечо, успокаивая, и, когда они прошли мимо Тедди у дверей, он пробормотал: – Ублюдок.
– Прости, чел. Не знал, что ты ей тоже вдуваешь.
Никос развернулся и врезал ему прямиком в челюсть.
Тедди отшатнулся, схватившись за подбородок. Потом сплюнул на пол и выругался, но не осмелился глянуть на Кади.
– Что за херня, чувак?!
Никос выволок Кади из комнаты, не обращая внимания на крики Тедди им вслед, провел по коридору и вниз по другой лестнице. Кади была совершенно сбита с толку. Весь вечер казался ей кошмарным сном.
Когда они добрались до первого этажа, Никос увлек ее в маленькую, относительно тихую гостиную.
– Посиди немного. Ты дрожишь. Расскажи, что случилось.
Ее голос звучал едва ли громче шепота:
– Он сказал, что мы идем за моей курткой. Чувствую себя такой глупой.
