– Мне очень жаль.
– Все в порядке, – машинальный ответ, за который Кади всегда себя ненавидела.
– После такой травмы, должно быть, очень трудно здесь находиться.
Кади кивнула. Грэг казался милым, однако она постепенно теряла самообладание.
– Есть кое-что в его болезни, что я, к сожалению, не понимала, и чувствую, что нужно понять, чтобы двигаться дальше, и поэтому думала, вы мне поможете. Не знаю, с кем еще поговорить.
– Поговорим обо всем, что хочешь. Я не спец в шизофрении, но постараюсь ответить как можно лучше.
– Мой брат говорил, что слышал голоса. Вы знаете что-нибудь об этом?
Выходило слабое подобие старого доброго «я спрашиваю для друга», но Кади пока не была готова признаться.
– Слуховые галлюцинации. Часто встречаются у шизофреников.
– На что в целом похожи эти голоса?
– Думаю, подобный симптом очень сильно отличается от больного к больному.
– Мне запомнились слова Эрика, что голоса рассказывали ему то, что он не мог знать.
– Твой брат – Эрик?
– Да, вы его знали?
– Нет, просто стараюсь следить за повествованием.
– Ой. В общем, голоса говорили ему о книге, которую он никогда не читал, или об истории здания на кампусе, причем сведения оказывались очень точными.
Грэг кивнул, но остался отрешенным.
Кади не понимала, почему он не удивлен.
– То есть это же странно, правда? Помню, как он был напуган.
Грэг причмокнул:
– Уверен, ему было страшно. И тебе наверняка очень тяжело ходить по тем же местам, что и брат, видеть то, что видел он. Понимаю, насколько это травмирует.
– Но как такое возможно – страдать галлюцинациями о том, чего ты не знаешь? Эрик считал это доказательством, что голоса настоящие, ну, в смысле, не только у него в голове. То есть как может плод его собственного воображения рассказать ему то, чего он не знал?
– Ну, для этого очевидного… феномена, как его можно, наверное, назвать, существует масса объяснений. Один из вариантов – что сведения, которые рассказал «голос», на самом деле ошибочны. У шизофреников зачастую хорошо получается казаться крайне осведомленными и образованными или посвященными в особые знания, и благодаря вере в истинность своих слов они звучат убедительно. Вбрасывают пару громких слов, вот и звучит достоверно, хотя на самом деле все выдумка.
– Но что, если все сведения подтвердились, стопроцентно правильные?
– Такое бывает. Можно что-нибудь прочитать или услышать – и забыть. А потом, наткнувшись на те же самые сведения в иной обертке, мы воспринимаем их новыми. – Грэг поскреб подбородок. – Это как неумышленный плагиат. Некоторые величайшие ученые неумышленно копировали труды коллег, потому что забывали источник информации. Был такой известный случай с историком Дорис Кернс Гудвин, которая когда-то, хочу добавить, преподавала в Гарварде. Я к тому, что разум способен сыграть с нами злую шутку. Мозг – орган несовершенный.
Кади пожевала щеку изнутри. Отсылка к Данте вполне могла затеряться где-то в ее прошлом, все-таки «Божественную комедию» частенько используют в поп-культуре, вот и встретилась где-нибудь в викторине по телику, например.
– Знаешь, – продолжал Грэг, – суицид – особая трагедия. Он оставляет после себя массу непростых запутанных эмоций. Злость, печаль, вину. Родных и друзей жертв не зря называют «пережившими самоубийство».
Кади кивнула, уже продумывая, как побыстрее и поизящнее отсюда убраться.
– Ты получала психологическую помощь? Или, может, беседовала со священником или раввином? После такого не удивительно впасть в депрессию.
– Нет, дело не в этом. Я пока справляюсь сама.
«Пока», – отдалось эхом в мыслях.
– Что-то же заставило тебя сегодня прийти.
Кади уставилась на свои колени – теперь единственными голосами, что сражались в ее голове, были ее собственные. Она попыталась набраться храбрости, чтобы сказать правду: «Я боюсь, что то же самое произойдет и со мной».
Получилась полуправда:
– Иногда я чувствую такую растерянность. Я приехала сюда с четким пониманием, что я хочу делать, изучать, а оказавшись здесь, не могу привести мысли в порядок.
Кади хотела понять брата, а теперь достижению цели, ради которой она рискнула благополучием семьи, мешали ее собственные психические проблемы.
– Значит, дело не только в брате. Тебе нужна помощь с концентрацией внимания.
– Да.
– Ага, ясно. – Грэг откинулся на спинку кресла, вдруг насторожившись. – Чтобы выписать рецепт, нам сперва придется провести несколько регулярных встреч, а до тех пор я бы настоятельно не рекомендовал экспериментировать с лекарственными средствами, которыми пользуются друзья. Аддералл и ему подобные – это тебе не конфетки.
– Что? – Кади передернуло. – Нет, я не… я не хочу лекарств.
– Хорошо. А знаешь, что тебе стоит попробовать? – Грэг прижал ладони друг к другу и улыбнулся: – Йогу.
Глава 15
Кади шагнула наружу, чувствуя себя идиоткой. Ни один куратор не выдаст ей дело Эрика, как и никто не поможет ей, если она не раскроет свои переживания. Но Кади не могла их открыть – пока. Потому что, как только человеку ставят диагноз «психическое заболевание», он лишается права голоса. Кади уже видела, как это произошло с Эриком. Она впервые чувствовала, что получает хоть какое-то представление о том, что происходило с братом незадолго до смерти, и как никогда нуждалась в свободе.
Потому она вздрогнула, услышав, что кто-то позвал ее по имени, пока она пыталась тайком спуститься с крыльца Учебного Бюро. Андреа, махая рукой, неслась в гору по брусчатому тротуару; о хрупкую спину бился огромный рюкзак.
– Привет, я тебе сообщение отправляла. У тебя сейчас пара? Ты уже обедала? – От спешки Андреа слегка запыхалась.
– По идее, у меня сейчас идет лекция по психологии, но… – Кади проверила время на экране телефона. – Я уже пропустила половину, так что можно совсем забить. Конспекты возьму у Ранджу. За ней должок.
– О, слава богу. Ненавижу кушать одна.
Андреа сказала, что хочет передохнуть от Анненберга, поэтому они пошли в ресторанчик под названием «Клевер», который располагался за углом. Обстановка внутри была забавной смесью старого и нового: вымощенные белой плиткой стены с верхней каймой из треугольных плиток-флажков с символикой частных учебных заведений и университетов Лиги плюща, которые, если верить табличке, зародились в 1913-м, бок о бок с огромным отрезом общего стола из натурального дерева в центре зала и цифровыми меню на стенах. Кади и Андреа заняли место в длинной очереди желающих сделать заказ официантке с планшетом в руках.
