– Тук-тук! Как там ваша башка? – спросил седовласый доктор в белом халате, входя в комнату. – Доктор Селлер уже здесь. Выглядите намного лучше, чем когда мы впервые встретились. Цвет вернулся, кровяное давление в норме.
Он оценивающе посмотрел на нее и на различные устройства вокруг.
– Хорошо. Как боль?
– Отлично, я чувствую себя намного лучше. Можно мне уйти?
– Пока нет. Мы серьезно относимся к травмам головы в Гарварде. Это самое ценное, что у нас есть, – доктор подмигнул. – У вас есть еще немного времени, пока капельница опустеет. А я хочу задать несколько вопросов о вашем самочувствии до травмы. Вы помните, что произошло перед тем, как вы потеряли сознание?
«Да, – подумала она, – я позволила всем умереть».
– Ничего, я просто гуляла.
– А до этого? За здоровьем следили?
Кади беспокойно заерзала в постели и почувствовала, как игла капельницы вонзилась в левую руку, а лента натянула кожу.
– Я говорила медсестрам, что меня тошнит, я почти не спала прошлой ночью… – Она пожала плечами.
– Носоглотка выглядит чистой, температура нормальная, так что мы можем исключить грипп, но не спали почему? Академическое давление, проблемы с соседями?
– С соседями все в порядке. – Кади не хотела, чтобы какой-нибудь медицинский работник связывался с Андреа или Ранджу. – Вчера поздно вечером меня не было дома.
– Алкоголь может вызвать сильное обезвоживание.
– Я не пила. Я просто… гуляла.
Он смотрел на нее поверх очков, его голубые глаза были похожи на прожекторы.
– Хотите, чтобы медсестра по какой-то причине принесла вам набор для оказания помощи жертвам изнасилования?
– Нет, определенно нет.
Что она должна была сказать, чтобы заставить его уйти?
– Наверное, я что-то съела в столовой.
– Эта их «изумрудная говядина» – угроза для общества. – Доктор Селлерс что-то записывал на своем листе. – Тем не менее я пришлю Ванессу Хайтауэр поздороваться, это одна из наших социальных работников. Она намного моложе и круче меня, она вам понравится, она всем нравится. Попозже зайду проверить.
Он направился к двери. Пристальное внимание больничного персонала заставляло Кади тревожиться. Она потеребила маленький пластиковый зажим, который обнимал ее указательный палец, как прищепка.
– Мне еще нужно носить это?
– Да, – ответил доктор, не оборачиваясь.
Кади вздохнула и откинулась на спину, поморщившись, когда голова коснулась подушки.
Вскоре вошла молодая афроамериканка и представилась просто Ванессой. На ней были красные очки в пластиковой оправе, а волосы до плеч вились. Ванесса начала со незначительной болтовни, прежде чем перейти к более серьезным вопросам:
– Не случилось ли вчера вечером чего-нибудь такого, что могло бы вызвать у вас стресс?
Кади быстро сказала «нет», желая развеять теорию об изнасиловании, на которую она невольно навела доктора Селлерса. И тут ей в голову пришла одна мысль.
– На самом деле было кое-что, о чем мне неудобно говорить доктору.
– Все в порядке, именно поэтому я здесь.
– Прошлой ночью у меня был незащищенный секс.
– По обоюдному согласию?
– Да, но я приняла утреннюю таблетку. Потом мне стало очень плохо, наверное, у меня была плохая реакция.
– Экстренная контрацепция, как известно, имеет некоторые неприятные побочные эффекты: боль в животе, кровянистые выделения, она индивидуальна для каждой женщины. Вы помните марку? Был ли это План Б, где вы принимаете две таблетки с интервалом в двенадцать часов, или План Б с одним шагом, где есть только одна?
– Две таблетки, но я приняла обе сразу. Я не знала, как надо было поступить. Мне дала подруга, но я так нервничала и смущалась, что они мне нужны вообще, и не могла нормально соображать.
Ванесса кивнула, и Кади почувствовала облегчение от того, что та купилась. Потом Ванесса спросила:
– Как вы себя чувствовали перед тем, как упали в обморок?
– Меня тошнило, кружилась голова. Сердце бешено колотилось, я задыхалась. – Эта часть была правдой.
Ванесса поправила очки на носу.
– Могла быть реакция на таблетку. Но, честно говоря, мне кажется, что у вас была паническая атака. Вы когда-нибудь переживали подобное?
Кади покачала головой.
– Обморок – это более серьезный побочный эффект, чем обычно вызывают медикаменты, даже если вы приняли несколько доз. Однако дополнительные психологические стрессоры, такие как тревога, могут привести к физическим симптомам. Это то, что мы называем психосоматикой.
– Считаете, все в моей голове?
– Нет, я думаю, это может начаться в голове. Симптомы, которые вы испытываете, реальны, но они вызваны или усугублены проблемами психического здоровья, такими как тревога, депрессия, посттравматический синдром. Мы можем сделать себя действительно больными, когда нет правильных способов справиться со стрессом. – Она успокаивающе положила руку на плечо Кади. – Но это только моя догадка. И мы могли бы обсудить это подробнее, если хотите, в Исследовательском центре, когда все успокоится. На данный момент вы пережили страх. И ваши родители тоже.
– Мои родители? Они здесь? Оба? – Кади подумала, что сейчас упадет в обморок второй раз.
– О, ну, мне сказали, вы были какое-то время без сознания. Наверное, в этот момент связались с указанным для экстренных случаев контактом, – объяснила Ванесса.
У Кади оборвалось сердце. Еще один пугающий звонок из Гарварда. Еще одна паническая поездка в Бостон. Скорее всего, до матери дозвонились, когда она уже была в дороге, а отцу пришлось покинуть место, где он собирался с партнерами.
– Вы должны сказать им, что со мной все хорошо. И должны сделать это прямо сейчас.
– Хорошо, хорошо, не волнуйтесь. Уверена, доктор Селлерс уведомил их, что вы стабильны и в порядке. Но подробности, которые мы расскажем им с этой минуты, зависят от вас. Вы хотите, чтобы они вошли? Я могу попросить медсестер не пускать посетителей.
– Да, да, они могут войти.
– Держитесь, скоро вам станет лучше. Могу сказать, что ваши родители очень вас любят.
«Именно поэтому, – подумала Кади, – мне нужно им солгать».
Она поблагодарила Ванессу, и та ушла. У Кади было всего несколько минут, чтобы выбрать линию поведения с родителями. Она посмотрела на рябую белую плитку потолка, глазами соединяя точки. Утренняя таблетка была сплошной ложью. Достаточно неудобный повод, чтобы звучало правдоподобно, достаточно личное, чтобы не возникло слишком много лишних вопросов, но не настолько серьезное, чтобы всполошиться. Разговор будет неловким, особенно с отцом, но не катастрофическим. Без сомнений, она бы предпочла создать у родителей впечатление, что их дочь неразборчива в связях, чем что сумасшедшая.
