— Варенька, ты опять ушла в серьезные мысли, — потрепала меня за щеку Лада. Теперь она вела себя как старшая сестра, наставница. Я не возражала.
— Это мое хобби, — отшутилась я.
— Принимается, но не очень-то увлекайся им. Раздумья не слишком подходят совершенной красоте, — назидательно произнесла Лада. — Они ее разрушают.
— Поскольку мне далеко до совершенства, я компенсирую недостатки мыслительным процессом.
— Ладно, ты пока компенсируй, а я выйду посмотрю, пригнали ли мою машину.
— Куда пригнали? — удивилась Вася.
— Боже мой, я совсем забыла вам сказать, что утром попала в небольшую аварию, — с легкой улыбкой на лице сообщила нам Лада. Только она могла сообщать такую новость в полушутливом тоне, автоматически исключающем панику, сочувствие, проработку деталей. Оставив нас в недоумении, она быстро зашагала к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. На ходу бросила: — Все закончилось хорошо. Легкий испуг, жаркий секс, бесплатный ремонт.
— Что она несет? — повернулась ко мне Вася, когда Лада летящей походкой шла через просторный зал к выходу. Ее походка была как всегда вызывающей, приковывающей внимание. Чтобы научиться так ходить, мне бы потребовались не годы — вся жизнь. К тому же каблуки и я — вещи несовместимые. Я же вижу, что Ладуся не идет в своих серебряных сапожках на двенадцатисантиметровой шпильке, а как будто парит над сверкающим полом.
— По-моему, она нашла новый способ знакомства с мужчинами, — рискнула предположить я. Как выяснилось позднее, я попала в десятку. — Пойдем подождем ее в кабинете.
Через несколько минут Лада вернулась, вращая на указательном пальце ключи от своего «Крайслера» и улыбаясь, как Джоконда. С каждым мгновением Ладуся становилась все более загадочной. Позвякивая ключами в одной руке, в другой она держала восхитительный букет ромашек. Словно кусочек лета ворвался в просторный кабинет Лады посреди холодного ноября. Мы завороженно следили за ее движениями, пока Лада положила ключи на стол, а цветы поставила в вазу, стоящую возле компьютера.
— Загадочность просто прет из тебя, Леонидовна, — заметила Вася, надевая свою норковую шубку. Она нарочно долго рассматривала ее, как будто впервые видела. Но Лада словно забыла о том, что собиралась примерить это голубое чудо. И все потому, что она была вся в своих мыслях.
— Лузгина, не говори вульгарно. Тебе это не к лицу, — проворковала Лада. Сама она с удовольствием вставляла в свою речь ненормативную лексику. Видимо, на нашу белокурую красавицу напал приступ морали и целомудрия. С чего бы это? Расставляя цветы, Ладуся смотрела на них и так и этак, выбирая самый удачный ракурс. — Женщина должна выражаться мягко, понимаешь?
— С чего бы это тебе меня учить? — насупилась Вася.
— Хотите кофе или чай? — не отвечая, спросила Лада. Она оставила цветы в покое и теперь преданно смотрела на нас. — Или чего-нибудь покрепче? Кстати, как вам цветы?
— Я не хочу ничего пить, а цветы прекрасные. — Вася покусывала губки, густо накрашенные бледно-сиреневой перламутровой помадой.
— Спасибо, мне тоже ничего не хочется, — ответила я.
— А цветы? — Лада с умилением смотрела на букет.
— Отличные. Кстати, шампанское, которое я проспорила, мы должны выпить. Когда нам это сделать?
— Давайте завтра после бассейна? — предложила Лада.
— Хорошо. — Я была согласна, а Вася кивнула из солидарности. У нее почему-то резко испортилось настроение.
— Что с тобой стряслось? — спросила я у нее, когда мы вышли из салона. У Лады еще оставались кое-какие нерешенные производственные вопросы, ей предстояло свидание с мужчиной, потому мы не стали обременять ее своим присутствием. Даже лучшим подругам нужно иметь чувство меры и вовремя уйти.
Шагая рядом с Васей, я зябко куталась в теплый шарф, который предусмотрительно намотала на шею. Первые числа ноября принесли ощутимое похолодание, снег. Это напоминало о наступлении зимы. Но я еще не была настроена надевать дубленку. Мне было так удобно в моем темно-синем пуховике, джинсах, ботинках. Головной убор я вообще надеваю редко. Сегодня мне представился случай продемонстрировать всем, какая у меня замечательная прическа. Как странно, еще несколько часов назад такая мысль вообще бы мне и в голову не пришла.
— Так что ты надулась? — Мне пришлось взять Васю под руку.
— Не знаю, — раздраженно ответила она. — Ты не подумай, что это из-за тебя. Я на себя обиделась.
— Вот так новость!
— Я Ладе позавидовала, — призналась Лузгина. Голос ее задрожал. Она остановилась, достала из сумочки пачку «Parliament» и жадно закурила.
— Если мне не изменяет память, это с тобой не впервые.
— Да, но сегодня — это почти черная зависть.
— Плохо дело…
— Вот и я о том же. — Вася глубоко затянулась, запрокинула голову и резко выпустила дым вверх. — Она умеет жить, а я — нет. Она ничего не боится, просто наслаждается, а я все время прислушиваюсь, пристраиваюсь, иду на компромиссы.
— Ты все смешала, как настоящий одессит. — Я снова взяла Васю под руку, и мы медленно пошли по вечерней, потемневшей улице, покрывшейся первым снегом. Он скоро растает, никогда не бывает долгим. Собственно, как и приступ зависти у моей любимой Василисы Платоновны Лузгиной. — Успокойся, Васенька. У каждого свой путь. Ты выбрала свой. Она — свой. У меня, согласись, есть еще один вариант, который не подходит ни для одной из вас. Ну и что из этого?
— Она помогла мне его выбрать.
— Кажется, она не требует пожизненной благодарности.
— Я чувствую себя в долгу. К тому же… Я боюсь, что мы с Левой поторопились.
— А я была уверена, что твою проблему мы теоретически решили. Осталось применить на деле некоторые хитрости — и порядок, — огорченно произнесла я. Не люблю, когда в личной жизни моих подруг наступают периоды кризиса, пусть даже надуманного. — Ты не раздувай меха понапрасну.
— Варь, сейчас, когда мы с тобой вдвоем, ты можешь мне все сказать, — сжимая мою руку, начала Вася.
Я знала, к чему она клонит. Считая, что мы с ней более близки, она решила, что сейчас с глазу на глаз я облегчу ее участь и предскажу светлое или черное будущее. Что-нибудь, лишь бы определенное, что автоматически исключает мышление, собственную инициативу. Мне не хотелось разочаровывать Васю, но у меня не было другого выхода.
— Не спрашивай меня о том, что будет, — тихо сказала я. Вася остановилась, выбросила сигарету. — Я клянусь, что люблю тебя и желаю самого большого счастья. Счастья в том виде, в котором оно приемлемо для тебя. Ты обязательно его получишь! Только давай не будем грешить, пытаясь приподнять полог будущего.
— Как сложно, — отмахнулась Лузгина. Она вздрогнула, как будто в новой шубке ей было зябко. В этот момент зазвонил ее мобильный. — Алло!.. Да, Левушка, договорились.
