Если все вышесказанное низводит религию среднего вавилонянина или ассирийца до очень грубого и низкого уровня, то, вероятно, это не показывает среднего вавилонянина или ассирийца с худшей стороны. Его религия во многих своих чертах была низка и груба, и мы видим, что Исайя взирал на нее с изумлением и презрением. Тем не менее, у нее была и более благородная сторона, даже если она и не так очевидна. Вставленные в текст какого-нибудь магического ритуала, существовали молитвы, обращенные к великим богам, и, хотя на них стоит ярлык «заклинания», чтобы возникало чувство, что они действуют просто как магические формы слов, дух, заложенный в них, благороднее, чем можно было бы подумать. В некоторых из них заложено определенное внутреннее содержание, так как бог в них иногда предстает в виде судьи, рассматривающего дело пострадавшего мужчины или женщины. Эта, более высокая, сторона религии становится особенно явной, когда мы обращаемся к некоторым гимнам великим богам. Так, в вавилонском гимне Шамашу подробно говорится и о милосердии бога Солнца, и о нравственных устоях, заложенных им. Верующий говорит богу:
Ты заботишься обо всех народах всех стран;
Все, что создал мудрый царь Эа,
полностью вверено тебе.
Перед тобой, пастырем, равны все, кто дышат;
Ты их хранитель на небесах и на земле.
В том же самом гимне верующий говорит о нравственных устоях бога Солнца, утверждая:
Нечестному судье ты даешь познать, что такое тюрьма.
Человека, который искажает правосудие ради взятки,
ты заставляешь понести наказание.
Тот, кто не берет взяток, но принимает сторону слабого,
приятен Шамашу, и он подарит ему долгую жизнь.
Гимны и молитвы такого рода, а также другие тексты показывают, что, как мы уже говорили, религия Вавилонии имела определенное духовное содержание. И хотя вавилонянин-циник мог выразить ту точку зрения, что «что <кажется> подходящим для себя, является оскорблением богу; что <кажется> кому-то презренным в глубине души, то подходит его богу», все же существовала вера в то, что определенные действия приятны богам, а другие – неприятны и могут вызвать гнев богов.
Как же верования древнего человека отражались в его отношении к жизни вообще? Обычно говорят, что взгляд на жизнь в Древней Месопотамии был чрезвычайно пессимистичен, подразумевая, что преобладала та точка зрения, которая считала существование человека в конечном счете бесполезным. И хотя некоторые боги, в особенности Шамаш, были побуждаемы соображениями нравственности и справедливости, древние мифы учат главным образом тому, что жизнь человека решают не справедливые боги, связанные своими собственными законами морали, а случайная игра неустойчивых настроений глав божественного пантеона. Если вавилонянин или ассириец и видел только бесполезность своей жизни на земле, то у него не было в качестве компенсации за это надежды на что-то лучшее по ту сторону могилы, так как преисподняя была местом мрака и праха. Было общепринято считать, что человечество создано ни с какой иной целью, кроме как служить своим богам, и поэтому у отдельно взятого человека не было причин ожидать, что он что-то значит либо в этом мире, либо в следующем. Такое отношение крепко сидело в сознании жителей Месопотамии, но уже указывалось, что это верование относительно предназначения человека имело и другую сторону. С точки зрения ассирийца или вавилонянина, человечество, безусловно, было создано просто для служения богам, но и наоборот: боги нуждались в том, чтобы люди служили им, для того чтобы продолжался существующий привычный, заведенный богами порядок. В конечном счете благополучие богов на небесах и сохранение созданной вселенной зависело от человеческого общества на земле. У отдельного человека не было предназначения и не было судьбы, но невозможно было себе представить мир без рода человеческого.
