– Тогда пойдем, Козимо. Нам еще надо успеть заехать в академию.
Граф повернулся и вышел. Козимо подошел к смятой рубашке, взял ее, задумчиво провел по ней рукой, потом бросил в сундук и захлопнул крышку.
Джованна открыла глаза. Утренний ровный свет заливал пространство не ее каюты. Она вспомнила вчерашнюю бурю, повернулась и встретилась взглядом с капитаном. Она лежала в его объятьях, и он, приподнявшись на локте, смотрел на нее. Джованна не помнила, как оказалась в его постели, попыталась понять по лицу мужчины, что произошло. Легкая улыбка тронула уголок его рта.
Она вдруг вспомнила, как целовала его вчера, вспомнила вкус его поцелуев. Легкий страх сменился легким стыдом. Капитан вдруг пристально заглянул в ее глаза, пальцем провел по контуру верхней губы, нежно погладил ей щеку. Потом тыльной стороной ладони медленно провел по шее. Она закрыла глаза, наслаждаясь каждой секундой ласки. Ладонь скользнула дальше, обогнула полукружие ее груди, обняла ее своим теплом и слегка сжала.
– Рауль! – вслед за стоном тело ее выгнулось от удовольствия, прижимаясь теснее к его руке. Она не могла больше противиться желанию, оно сильнее вчерашних волн накатило на тело.
Рауль крепко обнял ее, словно опасался, что она все-таки сбежит, накрыл ее полураскрытый, хватающий воздух рот жадным поцелуем. И довольно зарычал, когда она обвила его за шею руками.
Он ласкал ее, но поверх сорочки, словно не решался раздеть. Желание разгоралось в ней, медленно, постепенно, когда Рауль откинул одеяло и провел ладонью по ее ногам, она запустила руку под его рубашку и нежно погладила широкую спину, скользнула на грудь и посмотрела ему в глаза, когда он оторвался от ее губ. Медленно потянула рубашку на себя, и он снял ее через голову. Его руки скользнули по ее ногам на бедра и выше, задирая ее сорочку. Она задохнулась от восторга, когда он поцеловал ее в живот, потом грудь, прижался своим торсом к ее обнаженной коже.
Джованна ощущала его так сильно, так явственно, что кружилась голова от восторга. Сняв с нее рубашку, Рауль снова начал целовать ее, но настойчивее, сильнее, ее тело отвечало на его ласки, на прохладной коже его большие горячие ладони оставляли пылающие ожоги, и постепенно она вспыхнула целиком и подалась ему навстречу, когда он прижался к ней.
Слияние с ним было таким желанным, что она застонала, когда Рауль двинулся вперед. Казалось, ей не хватает рук, чтобы обнять его, губ, чтобы целовать его, тела, чтобы ощущать его полностью. Их взгляды встречались, пальцы переплетались, дыхание становилось общим. Наслаждение нарастало в ней и грозило накрыть волной, стоны срывались с губ, и он приглушал их поцелуями. И наконец водоворот из боли и восторга подхватил ее и унес на мгновение в приятное, волшебное небытие. Когда она вернулась, часто дыша от пережитого полета, Рауль улыбнулся ей, озорно и коварно, и вновь пошел в атаку. Она извивалась, преодолевая его напор, но потом поддалась и вновь отдалась наслаждению, когда услышала его ответный стон.
Они долго лежали вместе, оглушенные и измученные удовольствием, переплетясь ногами и руками, и целовались.
Рауль дождался, когда она уснет, обессиленная, в его руках, а потом осторожно встал и оделся. Покидать ее не хотелось, но нужно было проверить корабль после бури, и он вышел, осторожно прикрыв дверь.
Джованна очнулась от одиночества и холода. Испуганно поняла, что натворила, и заплакала, уткнувшись в подушку.
– Прости меня, Марко! Прости!
Вместе того, чтобы, как он просил, найти себе надежного спутника, она отдалась незнакомцу, морскому дьяволу, который ловко утащил ее в свою пучину.
Стыдливо набросила его сорочку, завернулась в мокрый плащ, перебежала в свою каюту и рухнула на постель. Низ живота тянуло после него, тем сильнее было ощущение пустоты и одиночества.
Она с трудом заставила себя одеться, а потом снова легла на кровать.
Амар вошел в каюту с завтраком, но ей было стыдно даже ему смотреть в глаза. Джованна притворилась спящей.
Глупо было бы выяснять, что произошло. Они оба поддались моменту, уступили зову страсти, потому что рано или поздно это бы случилось. Джованна осталась после с пустотой в сердце, словно отдала куда больше, чем намеревалась.
Днем он постучал – она не откликнулась. Амар вышел и тихо что-то сказал капитану. Но тот все-таки вошел, увидел, что она лежит на постели лицом к стене. Выставил Амара, присел на край кровати.
– Франческа, что с тобой?
Она молчала. Он развернул ее к себе, увидел ее заплаканное лицо, испугался.
– Что случилось? Почему ты плачешь? Поговори со мной…
Она молчала, отворачивалась, но Рауль был настойчив. Он поднял ее с кровати и прижал к себе.
– Что стряслось, красавица, почему ты так печальна? Я причинил тебе боль?
От нежности в его голосе и его свежего, морского запаха она разрыдалась еще сильнее.
– Что, милая? Что не так? Скажи, я исправлю.
Он целовал заплаканные щеки, соленые губы, мокрую от слез шею. Ее загнутые и слипшиеся ресницы, дрожащие веки. Она всхлипывала, успокаиваясь.
Он обнял ее крепче, стал укачивать, как ребенка.
– Какие бы потери ни терзали твое сердце, какие бы страхи ни пугали, ты всегда можешь рассказать мне. Я не могу догадаться о твоей беде. Но если расскажешь, я помогу, сделаю все возможное. Веришь?
Она кивнула у него на груди. И судорожно вздохнула.
– Не терзай себя угрызениями совести. Нас слишком тянет друг к другу. Я противился до последнего, держался, но ты словно приковала мою душу к себе, и я не против. Я так хочу тебя, Франческа, что самому удивительно. Но не только тело, нет. Я хочу тебя всю, от первого слова и до последнего вздоха. От смеха до слез. Хочу каждую твою мечту и все сны. От кончиков волос до кончиков пальцев. Но только ты решаешь, что отдать мне. Только ты. Я не возьму ничего силой. Я буду ждать.
Он гладил ее по спине, сожалея, что так напугал ее. Но он же видел ее страсть, ее желание. Да, она была неопытна, неискушена, но девственницей определенно не была. И ее тянуло к нему, в этом он не мог ошибиться. Но понимал, что ее испуг вполне объясним: она на его корабле, в его власти и больше не чувствует себя его гостьей.
И похоже, он угадал, что напугало Франческу, потому что она успокоилась. Рауль еще раз заверил ее, что она по-прежнему свободна, покинул каюту девушки, вошел в свою и прислонился к двери. Он многое бы отдал, чтобы повернуть время вспять, еще раз прожить это утро, и знал, что ничего не поменял бы в нем и все равно занялся бы любовью с Франческой.
Дни потянулись медленнее, чем раньше. Джованна избегала капитана, он не преследовал ее, был приветлив, но держался на расстоянии. И из-за этого ей становилось еще больнее, когда она вспоминала его ласки, его внимание к ней, то, как их тела совпадали, идеально подходя друг к другу, как хорошо и приятно лежать в его сильных руках, целоваться с ним, двигаться в одном ритме.
