– Я ненадолго… Я только хотела узнать, можешь ли ты выделить какое-нибудь здание в порту под больницу? Я была сегодня там… у Делакруа… и это просто ужасное место!
– У меня есть такое здание, но оно довольно большое…
– Но несколько помещений в нем ты можешь нам отдать?
– Нам?
– Да. Я хочу помочь Делакруа на время… пока нет другого врача… Он не очень рад этой идее, но то место – пыльное, темное, грязное… там нельзя… Почему ты так смотришь на меня? – вдруг прервалась она.
– Я никогда тебя такой не видел, – признался Рауль, подходя ближе. – У тебя горят глаза, даже волосы вспыхивают.
Несмотря на конфликты и непонимания между ними, условности, страхи и непростую историю, ее физически тянуло к нему так сильно, что дыхание перехватывало, когда он оказывался рядом. Прильнуть к нему, соединиться с ним…
Джованна с трудом отвела взгляд.
– Я передам тебе здание, велю рабочим выполнить все необходимое для обустройства приемной… Ты уверена, что вы найдете с Делакруа общий язык?
– Я постараюсь.
Он приближался: мягко, осторожно, словно боясь спугнуть ее. Джованна наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, но, когда он протянул руки, чтобы обнять ее, не отстранилась, а прижалась к нему.
– Ты не хочешь поговорить о нас, Джованна? – спросил он ее, осторожно заключая в объятья, словно она была из хрупкого тонкого стекла, которое могло сломаться при малейшем нажатии.
– Нет, – ответила она чуть слышно и прижалась к нему сильнее, потерлась бедрами, и его тело мгновенно откликнулось на ее близость.
– Что мы будем делать дальше? Я в растерянности. Не знаю, что ты решила.
– Ничего не будем делать, – она зарылась лицом в его рубашку, вдохнула запах его загорелой кожи.
– Ничего, – горько повторил он.
Это прозвучало, как жалоба, Джованна подняла взгляд и еще раз восхитилась точеными чертами лица Рауля, а потом обвила его руками за голову.
Едва их губы встретились, как стало совершенно невозможно расстаться. Она прижималась к нему все теснее, чувствуя отклик, и желание на время позабыть обо всем, стать снова просто незнакомкой в руках капитана ослепило ее.
Но Рауль вдруг расцепил ее руки, отодвинул от себя.
– Это безумие, колдовство, но я так не могу, Джованна. Мне не нужны эти тайные встречи. Кого мы обманываем? Нас тянет друг к другу. Мы можем быть вместе. Довольно скрытности. Я хочу повести тебя к алтарю и стать твоим мужем. Зачем нам бегать друг от друга, когда мы можем быть счастливы?
– Счастливы? – эхом откликнулась она. – Это как? Ты будешь приезжать сюда раз в полгода, я буду развлекать тебя в постели и рожать детей, пока ты в море? Ты посадишь меня дома у окна с вышиванием и заставишь ждать? Рауль, я не могу так жить! Я не хочу!
Он хотел возразить, но она точно описала то, что он предполагал для нее раем после стольких лет скитаний. Джованна зло вытерла слезу с щеки.
– Я не думал…
– Ты не думал, да. Никто не думает. Все просто решают за меня. Хоть раз в жизни я хочу сама принимать решения, – она направилась вон из кабинета.
Рауль догнал ее.
– Скажи мне, чего ты хочешь, я приму любые условия, я не хочу, чтобы ты страдала, – он заглядывал в ее зеленые глаза, пытаясь удержать, но знал, что все напрасно. – Давай поговорим.
– Здание под больницу. Это все, чего я хочу.
И она вышла вон, оставив на его сердце звенящую пустоту.
Рауль уплыл на следующее утро на рассвете. Ему предстояло трехдневное плавание на самый южный остров архипелага.
В день своего отплытия на север архипелага Валентин зашел попрощаться к Джованне на бывший склад, который Рауль отдал ей в порту. В здании было шумно, но вопли Делакруа он различил по французским интонациям прежде, чем до него дошли слова.
– Вы не смеете мне указывать, мадам! Я врач, и я решаю, где должна находиться больница!
– Делакруа, – голос Джованны был спокоен. – Позвольте мне решать эти вопросы, а сами лучше займитесь больными. У нас в приемной с утра сидит мальчик с болью в желудке, а вы только мешаетесь под ногами у рабочих. Я сделаю все очень хорошо, доверьтесь мне. Здесь будет удобно…
– Мне придется приезжать сюда каждый день! А если кому-нибудь станет плохо ночью?
– Мы придумаем, что с этим делать. Но поймите, тот сарай…
– Вы просто придумали себе игрушку, мадам! Но я не стану исполнять роль марионетки, так и знайте!
Он вышел, хлопнув дверью, и столкнулся нос к носу с разъяренным Валентином.
– Я слышал, доктор, с утра есть пациент, которого вы все никак не примете. Это так?
– Господин губернатор… я…
Делакруа побелел от страха.
– Я очень советую вам заняться мальчиком, а мона Джованна займется остальным, как считаете?
– Верно, я пойду…
Делакруа проскользнул мимо Валентина. Валентин вошел и удивился, увидев три простых кровати в комнате.
– Валентин! – Джованна подлетела к нему и взяла под руку. Она была оживлена и счастлива, сердце брата радостно запело при взгляде на нее. – Посмотри: тут все, как мечтал Марко. Две отдельные комнаты по три кровати, можем размещать тяжелобольных прямо здесь на несколько дней. Есть комната для перевязок и операций, там сейчас Делакруа, надеюсь, осматривает нашего первого пациента.
– Ты воплощаешь в жизнь планы Марко? – Валентин с нежностью коснулся щеки Джованны. Она, видно, сильно любила его.
– Я хочу как-то продлить память о нем, – виновато подтвердила она его догадку.
Валентин поцеловал ее в лоб.
– Я не виню тебя, он был хорошим человеком. Я пришел попрощаться, но уже завтра вечером вернусь. Продержишься тут без меня и Рауля? – он кивнул на кабинет врача.
Джованна задорно улыбнулась.
– Непременно. Я думаю, мы с Делакруа в конце концов найдем общий язык. Но это определенно будет не французский, – помрачнела она.
Валентин рассмеялся и крепко ее обнял.
– Я в тебя верю, сестренка. Послушай, я хочу познакомить тебя кое с кем. На острове всегда есть пятнадцать человек опытных солдат на случай атаки пиратов. Так как я уезжаю, командир отряда остается здесь за главного. Ты можешь обращаться к нему за помощью.
Брат и сестра вышли вместе. Джованна при виде высокого широкоплечего и заросшего мужчины вдруг радостно вскрикнула, и в следующий момент Валентин ошеломленно наблюдал, как его сестра и капитан радостно обнимаются.
– Андреа! Андреа! Глазам своим не верю!!!
– Князь! Ты ли это?!!! Черт побери!!! Как же ты изменился! Какая грива!
– Князь? – Валентин ничего не понимал.
