– Вы охраняете лагерь? – спросил Марко, заметив вооруженных мечами мужчин возле кибитки.
– Теперь да. Джулиано боится, что они могут повторить свою попытку. Маттео всего лишь сделал комплимент девушке одного из этих господ, он щедр на комплименты, но не претендует на большее, любовь у него уже есть.
Леонелла кивнула на девушку, которая юркнула в кибитку.
– Я и вам советую быть осторожным, доктор. Вдруг они вздумают на вас напасть? Мой муж проводит вас, а сейчас, если не брезгуете, разделите с нами обед.
– Что скажешь, родная? – Марко обернулся к Джованне.
– Я с удовольствием, – неожиданно согласилась она.
Леонелла по-матерински нежно обняла ее, и Джованна с радостью прильнула к ее мягкому пышному телу, следуя с ней шаг в шаг.
В следующие несколько часов Марко казалось, что он видит странный сон: Джованна смеялась, пока мыла овощи, просеивала муку, помогая Леонелле готовить лепешки, а мужчины жарили мясо, и запах приятно щекотал ноздри, обещая славный обед. Все вокруг было ярким: солнечный день, крики зазывал с рынка, пестрые кибитки актеров с афишами и их театральные костюмы, которые сушились на веревках. Джованна вытирала пот со лба локтем, ладони были перемазаны в муке. Волосы на ветерке выбились из прически у висков и ласкали ее щечки. Женщины рассказывали ей что-то, и она почти сгибалась от смеха.
Вот она, легкая, хрупкая бабочка, которая оживает от доброты окружающих людей. Джованне необходимо было семейное тепло, чтобы оттаять.
– Вы ей так любуетесь, словно она вам не жена, а возлюбленная, – заметил Джулиано, приблизившись к Марко.
– Разве жена не есть возлюбленная, с которой ты наконец соединен навеки? – ответил Марко.
– Если я скажу такое Леонелле, она помрет от смеха, – покачал головой Джулиано.
Марко улыбнулся.
Вечером, пьяные от еды на свежем воздухе и дружеской беседы, хмельные от смеха, они распрощались с актерами. Марко сказал, что придет проведать Маттео дня через три. Леонелла настаивала, чтобы их кто-нибудь проводил, но Джованне было жаль уставших мужчин, а Марко хотелось прогуляться с ней по городу в одиночестве.
Джованна сама взяла его под руку, и они медленно пошли домой.
– Мне давно не было так спокойно, – прервала их легкое молчание Джованна.
– Ты была счастлива сегодня.
– Да.
Повсюду закрывались лавки. Проходя мимо аптекарской, Марко вспомнил о своем предположении о ядах.
– Хочешь зайти? – спросила Джованна, перехватив его взгляд.
– Нет. Я подумаю об этом завтра, сегодня слишком хороший день, да и ты устала.
– Меня просто немного сморило. Но ты прав, пойду сразу же спать.
Но тут в сгущающихся сумерках из-за угла вышли двое вооруженных мужчин. Они остановились прямо перед парой, Марко положил руку на навершие меча и оглянулся: сзади подошел еще один.
Джованна испуганно прижалась к нему.
– Если вы так любезны, доктор, чтобы спасать нищих актеров, то не поделитесь ли и своей женой? – проговорил один из них, насмешливо глядя на Марко.
Марко завел Джованну себе за спину.
– Ну же, доктор, будьте благоразумны: нас трое, вы один. Вы можете насладиться приятным зрелищем, а потом увести свою женушку домой, чтобы залатать ее, а можете умереть на ее глазах, и тогда вдовушка останется в полном нашем распоряжении. Отдайте мне меч.
– Господа, я предлагаю нам всем разойтись. Это довольно оживленная улица, вы же не хотите нарваться на полицию?
– Как видите, нет, – вытаскивая меч, проговорил тот.
Марко опередил его, вытащил меч первым, но ударил его товарища, который не ожидал атаки, и тот, судорожно зажав ладонью проколотую грудь, осел на землю.
Дальнейшее развивалось очень быстро: на Марко напали сразу двое и практически сразу же его, не защищённого броней, ранили в плечо, полоснув от локтя до верха. Джованна при виде крови Марко потеряла страх. Она бросилась к лежавшему без признаков жизни негодяю и вытащила из ножен его меч.
«Ты проигрываешь мужчинам в силе, – вдруг прозвучал в голове голос маэстро Вирде, – но твое преимущество в неожиданности: от женщины никто не ждет удара. И в скорости».
Для Джованны вдруг стало совершенно ясным одно: Марко должен жить. Только эта мысль звенела в голове, а остальное занимал лишь поиск тактики и нападение. Умереть Джованна не боялась. Она об этом вообще не думала. Ей удалось проткнуть мечом снизу вверх одного из нападающих, того, что был ближе.
В этот момент главный оттолкнул Марко ногой, врезав ему в пах, и врач отлетел на несколько шагов назад и грохнулся на землю. Пока он пытался подняться, Джованна скрестила меч с его противником. Ей удалось завладеть кончиком его меча, скользнуть по нему вперед, чтобы проткнуть соперника, но он отработанным движением сбросил ее клинок со своего. Джованна, почувствовав, что этот выпад не сработал, тут же ударила веерным ударом снизу вверх, прямо в голову соперника, рассекла ему лицо, которое мгновенно залилось кровью. Он попытался отойти, вытереть кровь, но она тут же догнала и вонзила клинок ему в горло. Когда противник осел, Джованна окинула взглядом остальных, убедилась, что они мертвы, и повернулась к Марко.
Отбросила меч бандита, подобрала оружие мужа, помогла ему подняться. Он истекал кровью. Джованна выдернула шнуровку из рукава и наложила ему жгут.
– Пойдем скорее домой.
Марко не сопротивлялся.
– Спасибо, родная, – промолвил он, когда они поворачивали к дому.
Джованна ничего не ответила, даже не посмотрела на него, она с трудом боролась с дрожью в ногах. Хорошо, что их встретил верный Джузеппе. При виде раненого хозяина он побледнел, на морщинистом с седой щетиной лице отобразилось страдание.
– Скорее, Джузеппе, помоги мне довести его.
Едва они вошли в кабинет Марко, Джованна отпустила слугу и бросилась к тазу – ее стошнило. Спазмы сводили живот. Она убила двоих. Двоих! Потом заставила себя подняться. Марко нужна ее помощь.
Марко уже разложил инструменты. Его руки дрожали. Он был потрясен и самим нападением, и тем, как отбилась Джованна.
– Тебе придется зашить меня самой. Налей мне настойки на спирту.
Джованна кивнула и достала побольше свечей, чтобы было светлее.
Она отрезала ножницами рукав и принялась за дело, стараясь не думать о совершенном. Но кровь на ее руках была. Кровь Марко.
Кровь на пальцах, местами высохшая и багровая, местами влажная и блестящая в свете свечей. Движения рук Джованны были медленными, но уверенными, она подцепляла его плоть, правильным стежком стягивала края раны. Подушечки ее пальцев были прохладными по сравнению с обжигающе горячей кожей плеча. Взгляд был сосредоточен на ране, длинные ресницы отбрасывали тонкие тени на щеки. Марко хотел сказать, как она красива, но слова застревали на устах. Рана болела, но он был счастлив, что она рядом с ним, так близко, как еще никогда не была.
