Дядя Энцо, например, до сих пор еще самолично давил виноград на вино на красивом, как картинка, куске земли поблизости от Неаполя. А между тем ему уже стукнуло восемьдесят шесть! О здоровом образе жизни тут и речи не шло. Единственное, в чем дядя Энцо пошел на уступки возрасту, — в восемьдесят пять снизил ежедневную дозу сигарет без фильтра с трех пачек до двух и в виде компенсации стал класть вдвое больше чесноку во все, что ел, не исключая утренней каши. Если Тони были суждены столь же крепкое здоровье и выносливость, он мог все еще порхать как мотылек, в то время как Кэрри, уже дряхлая старуха, по его милости осталась бы при пустых сундуках, и ей нечего было бы оставить той единственной, которая что-то значила, — племяннице Эве-ри. Оставалось подыгрывать, посещая сеансы доктора При-ка. На случай, если брак все же рухнет (по мнению Кэрри, это был единственно возможный случай), Тони клятвенно обещал уступить свою долю в бизнесе добровольно и без всякой компенсации.
Кэрри была далеко не глупа. Циничная до мозга костей, она ни за что не поверила бы на слово человеку, которого считала прожженным притворщиком и неисправимым лжецом. Однажды с одного из счетов фирмы исчезло сто двадцать три тысячи долларов, и, хотя доказательств не было, она ни минуты не сомневалась, что именно Тони их присвоил (деньги, конечно, пошли на безделушки для очередной содержанки). Зная, что мужу ничего не стоит нарушить слово и потребовать финансового обеспечения, Кэрри взяла с него письменное обязательство, написанное при свидетелях и по всем правилам заверенное. Этот бесценный документ хранился в ее депозитном ящике в Первом коммерческом банке.
Как же они до этого докатились? Ведь когда-то Тони был любящим и заботливым супругом.
Кэрри вспомнила ночь, когда проснулась от мучительной боли, которую справедливо приписала пищевому отравлению, — в тот вечер они с мужем опробовали новый тайский ресторанчик, о котором все отзывались с восторгом. Встревоженный Тони хотел отвезти ее в больницу, Кэрри отказывалась, и в конце концов он, несмотря на протесты, на руках отнес ее в машину. Пока Кэрри обследовали, он мерил шагами коридор, а когда поместили в палату, остался с ней и просидел всю ночь у постели, держа ее за руку. Стоило высказать хоть малейшее недовольство, как он бежал за сиделкой и, бессовестно пользуясь своим шармом, вымаливал нужное. В палате негде было повернуться от фиалок и гербер, любимых цветов Кэрри.
В то время он был само обаяние и, черт его побери, сохранил что-то от прежнего шарма даже теперь, потому-то юные красотки — будущие звезды экрана — так и липли к нему. Искушение непреодолимо: ведь жена не молодеет, годы понемногу берут свое. Не в этом ли кроется главная причина его измен?
Кэрри вторично глянула на часы и едва удержалась от вздоха. Неужели прошло всего пять минут? И все равно, еще через пять последний сеанс у доктора Прика будет закончен и можно будет забыть эту чушь, как кошмарный сон. Затем вопреки его советам освежить брак она отправится немного освежить самое себя. Спортивная одежда ждет в чемодане от Гуччи, бок о бок с тремя комплектами батареек к лэптопу, а также вторым мобильным телефоном и парой зарядных устройств, по одному на каждый. Это — самое необходимое, без чего не стоит даже выходить из дому. Багаж в наемном лимузине, лимузин у дверей, и все, что остается, — отрясти с ног прах этого кабинета.
Это будет первый отпуск вдали от фирмы, от ее драгоценного «Звездочета» — первый за восемь лет. Немудрено, что никак нельзя избавиться от опасений и тревожных предчувствий. Штат подобрался отличный, опыт деловых поездок показывал, что на него можно положиться, но Кэрри была из тех, кто должен непременно присматривать за всем сам. Мысль о том, что решения за нее будет принимать кто-то другой, казалась кощунством. Четырнадцать дней, подумать только! Эвери относила Кэрри к людям с непомерно высоким чувством ответственности, совершенно не способным на безделье. И верно, медовый месяц с Тони она свела к одной неделе в Баие, да и та показалась вечностью, поскольку в тот период сердце Кэрри было сполна отдано недавно основанной фирме — по сути, в нее она и была влюблена безраздельно.
Приглашение на шикарный и остро модный курорт под названием «Утопия» пришло три недели назад, то есть после второго сеанса у доктора Прика. Едва взглянув на него, Кэрри сообразила, что за этой прозрачной попыткой удалить ее из Лос-Анджелеса стоит Тони. Тот, конечно, все отрицал, словно она могла забыть, что вот уже несколько месяцев подряд он уговаривал ее сделать передышку, а заодно и поразмыслить над тем, как реанимировать гибнущий брак. Однако как ни пыталась Кэрри припереть его к стенке, Тони отпирался с раздражающим упорством. По его словам, он не имел с приглашением ничего общего, поскольку это обошлось бы ему в баснословную сумму, какой не стоит ни одна супружеская проблема.
В конце концов Кэрри это надоело, и она отступилась, хотя и осталась при своем мнении.
К приглашению прилагалась пухлая глянцевитая брошюра с фотографиями роскошных мест отдыха и развлечений и описанием всевозможных шикарных процедур. Одно слово, утопия. Еще была выписка из книги отзывов с многословными восторгами знаменитых гостей курорта, часть которых давно стала его постоянными клиентами.
Разумеется, Кэрри и раньше слышала об «Утопии» (кто в Голливуде не знал таких мест?), но даже не подозревала, что курорт настолько популярен, что он буквально кишит богатыми и славными. И даже знай она, Кэрри не помышляла бы о поездке на отдых по таким заоблачным ценам. Теперь она разрывалась между желанием поехать и страхом оставить фирму на произвол судьбы на столь невообразимо долгий срок, как две недели.
Стоит ли овчинка выделки? Одно дело появляться в модных и баснословно дорогих ресторанах (в конце концов, это своего рода реклама компании), и совсем другое — позволить себе дорогой курорт. Судя по всему, это тихое и уединенное местечко. Кто заметит ее, кроме персонала? И пригласят ли еще расписаться в книге знаменитых гостей? Однако если все-таки пригласят, это будет что-то! Когда имя значится среди самых громких, компания входит в моду. Это не помешает, отнюдь нет. В бизнесе такого рода делать следует только то, что заставляет других беситься от зависти. Это ведь Голливуд. Моргнуть не успеешь, как тебя забудут. Расслабиться можно, только если сидишь на самой вершине мира.
Но где гарантия, что ее сочтут достойной черкнуть пару строк в книге знаменитостей?
Кэрри не просто прикинула издержки, а рассчитала стоимость одного дня в «Утопии» до последнего пенса. Цифра ужаснула, и решено было остаться дома. Какая разница, на чьи нужды Тони почерпнет из бюджета, свои или ее, все равно это будет солидное кровопускание. Ну уж нет! Она позвонит на курорт, аннулирует бронь и потребует возмещения убытков.
Когда Кэрри на повышенных тонах высказала все это мужу, тот взял выписку из книги посетителей и начал вслух зачитывать имена тех, кто регулярно прохлаждался в «Утопии» и пел ей дифирамбы. Имя Барбары Роулендс заставило Кэрри прикусить язык. Об этой стареющей актрисе с тремя «Оскарами» в кармане говорили как о шедевре пластической хирургии: в прошлом году она исчезла из виду на две недели, а когда появилась (на многолюдном благотворительном базаре), ее было не узнать — она помолодела лет на десять. Неужели это чудесное превращение совершилось в «Утопии»?
