– Что?
– С ним произошел совершенно безобидный несчастный случай во время игры в сквош, – продолжила я. Мой голос был лишен всяких эмоций. Я потерла глаза. Почему они должны были гореть именно сейчас? – У него порваны связки, но в остальном все замечательно. Он был удивлен, когда увидел меня.
– Подлая змея, – выдавил Кейден, и я прямо видела перед собой, как напряглась его челюсть, а брови плотно сдвинулись. – Проклятая, подлая дрянь!
Я улыбнулась, хотя на самом деле мне было не до этого. Таков был Кейден: если он хотел оскорбить мою мать, значит, он так и делал. Я просто не могла придумать лучшего собеседника.
– Все в порядке, – успокоила я его.
– Нет, – огрызнулся он. – Ничего не в порядке, в этом действительно нет ничего нормального.
Стало шумно, и я услышала Рейчел на заднем плане. Она что-то спросила, после чего он ответил:
– Нет, ее мать просто солгала ей, чтобы она приехала на дерьмовое торжество. Это нормально, что я рассказываю об этом маме, не так ли?
Я пожала плечами, хотя знала, что он не может этого видеть. Рейчел так трогательно ухаживала за мной и принимала меня у себя – конечно, она заслуживала объяснений, хотя Кейдену, если речь шла обо мне, не пришлось бы слишком вдаваться в подробности.
Рейчел сказала что-то, чего я не поняла, потом на заднем плане стало тихо. Кейдену пришлось уйти в другую комнату.
– Как ты? – спросил он.
Если честно, я не знала, как я. С одной стороны, я была рада, что с папой все в порядке, с другой, мне больше всего хотелось плакать. Я провела полдня, до смерти беспокоясь о нем. Кроме того, гнев на мою мать еще пылал во мне. Никогда в жизни я не испытывала желания причинить ей боль, но сегодня я была близка к тому, чтобы отвесить ей сочную пощечину.
– Не знаю, – прошептала я, ложась на спину. Я прижала два пальца к переносице, чтобы удержаться от плача. До Кейдена я слишком часто плакала, и мне больше не хотелось быть ему обузой.
– Я могу что-нибудь сделать? – тихо спросил он.
– Жаль, что я поддалась на ее уловку и не осталась с вами. – Я сглотнула слезы. – Тогда я бы точно победила тебя в Mario Kart.
Он фыркнул.
– Это ты так думаешь.
Я улыбнулась в трубку, но тут же снова стала серьезной.
– Надеюсь, я не испортила вам день.
Кейден застонал.
– Только ты могла такое подумать.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты получаешь ужасный звонок от матери, сломя голову мчишься на ближайший самолет, потому что думаешь, что с твоим отцом что-то случилось, обнаруживаешь, что с ним все в порядке и твоя мать обманула тебя, – и извиняешься передо мной за то, что, возможно, испортила нам день. Должно быть, ты спятила, Пузырик.
– Спасибо, – буркнула я. Но мне стало легче на сердце. Кейден был на моей стороне. Не зная точных подробностей о моем прошлом, он был за меня. Вот так просто.
– Где ты сейчас?
– Я забронировала себе номер в самом дорогом отеле, который смогла найти, – гордо сказала я, снова проводя свободной рукой по тонкой мягкой простыне. – Чтобы утереть матери нос. Это единственное, что пришло мне в голову.
– Молодец.
– Я гений.
– Да, он самый.
Мне снова пришлось улыбнуться.
– Ты согласился со мной.
– Сегодня исключение из правил. – Мне показалось, что я услышала, как Кейден засмеялся.
Некоторое время мы оба молчали. Я прислушивалась к его тихому, энергичному дыханию.
– Мне хотелось бы, чтобы ты был здесь, – пробормотала я, прежде чем успела сдержать слова.
Звук его дыхания прекратился, и я зажмурила глаза. За последние дни я так часто нарушала правила Кейдена, что мне хватило бы пальцев двух рук, чтобы сосчитать это.
– Мне пора. – Внезапно он прозвучал отчужденно, и я не могла его винить. Не имея на то намерений, я переступила черту, и он отстранился.
– Передай от меня привет маме, – сказала я с напускным весельем, прежде чем повесить трубку и выключить телефон, чтобы не возвращаться к дурацким идеям.
В течение следующих нескольких часов я позволила себе погрузиться в жалость и плакать навзрыд.
После того как я выплакалась и немного успокоилась, мне стало значительно лучше. Слезы очищают душу – разве не так говорят? Во всяком случае, со мной именно это и произошло.
Когда я пришла в себя, то впервые по-настоящему осмотрела огромный гостиничный номер.
Обстановка была современной, но простой, цвета гендерно нейтральные: коричневые и бежевые тона чередовались с белыми акцентами. Линии мебели были четкими и угловатыми, только фиолетовые цветы на столике возле окна и абстрактная картина в узком коридоре нарушали строгость комнаты. Но даже если комната и была безликой, я чувствовала себя комфортно. Самым лучшим во всем этом оказалась просторная ванная комната, в которой стояло угловое джакузи, и на которое я наконец взглянула поближе. Если уж я застряла здесь, в Денвере, то, по крайней мере, хотела насладиться своим пребыванием.
Я включила кран и проверила температуру воды, прежде чем вернуться обратно в спальню и снять одежду. Я стянула через голову свитер Кейдена и спрятала его в свою дорожную сумку. Я должна была удержаться от того, чтобы снова не нюхать его, но я так сильно скучала по Кейдену.
Мне срочно нужна была ванна. Во время путешествия я безумно вспотела от волнения. Я сняла остальную одежду и сложила ее на стуле возле кровати. Вернувшись в ванную, я с радостью обнаружила, что пена для ванны превратилась в огромные пушистые горы. К моему сожалению, ароматических свечей не было, но для создания особой атмосферы можно приглушить свет с помощью выключателя, пока он не станет похож на свечу.
Я позволила себе скользнуть в воду. Тепло было невероятно приятным, и я полностью погрузилась в воду, растирая руками лицо, чтобы смыть соленые остатки слез. Судорожно я пыталась отключить свои мысли, но мне это не удалось.
Мне еще не было двадцати одного года, но я знала, что пришло время покинуть родителей. Для них важнее всего на свете сохранить видимость успеха, даже если благополучие их единственной дочери при этом остается под вопросом. Это относилось и к завтрашнему празднику. Мне нужно было найти способ справиться с такими ситуациями, не выходя из себя. Много лет я пыталась договориться с родителями, но теперь уже не видела в этом никакого смысла. Не каждому суждено иметь здоровую семью и чувствовать себя ее частью. Я долгое время не хотела этого замечать, но постепенно мне пришлось смириться с тем, что с родителями я не чувствую себя как дома. Я не могла разделить их ценности, и они, похоже, чувствовали то же самое.
Папа не интересовался тем, что я делаю, потому что это не отвечало его требованиям. А мама… Мама была сама по себе. Я не видела совместного будущего для нее и для себя. Не после того что она со мной сделала. Не только сегодня, но в особенности тогда.
