– Восемь.
Причем тогда между нами тоже ничего не было.
– Семь.
Я должна наконец перестать надеяться. Кейден не хотел быть со мной, и он никогда не захочет. Я слышала, что он говорил своей матери, с которой всегда и во всем был честен. Более однозначного ответа я получить не могла.
– Шесть. – Спенсер убрал волосы с моего лица и опустил голову немного вниз. Он рассмеялся, как будто я сказала что-то невероятно смешное, прежде чем снова притянуть меня к себе. Боже, он был хорош. Если бы он сделал это с Доун, она тут же сдалась бы ему.
– Пя…
Словно из ниоткуда, Кейден вдруг появился рядом с нами. Все произошло слишком быстро. Он оторвал Спенсера от меня, оттолкнул назад и бросился на него.
– Что за хрень, чувак? – проревел он и схватил Спенсера обеими руками за рубашку.
Вместо того чтобы выказать хоть малейший намек на беспокойство, тот лишь вяло усмехнулся.
– Только потому что ты относишься к ней, как к мусору, Кейден, это не значит, что она табу для остальных.
Кейден выругался и ударил Спенсера по лицу. Тот упал на пол.
– Кейден! – встревоженно воскликнула я и обхватила его руками сзади, прежде чем он смог снова наброситься на друга.
Кейден дрожал от ярости, затем взмахнул рукой и громко выругался. Окружающие стали беспокоиться и испуганно смотрели на него. Издалека я увидела, как в нашу сторону решительно направились два охранника.
– Идите, – прошипел Спенсер и выпрямился. Его правый глаз уже начал опухать. Он прикоснулся к нему рукой и вздрогнул от боли. – Идите наконец.
– Спенс… – пробормотал Кейден, но Спенсер поднял руку, чтобы он замолчал.
– Все в порядке, чувак. Я слегка перестарался. – Он попытался улыбнуться, но только состроил искаженную болью гримасу. Тогда он в последний раз настойчиво сказал: – А теперь идите.
Кейден, казалось, очнулся от шока. Он схватил меня за руку и потащил за собой к аварийному выходу. Надеюсь, охранники не пойдут за нами. Я не смела посмотреть через плечо.
Холодный ветер хлестал меня по лицу, когда я вместе с Кейденом вышла через тяжелую металлическую дверь на улицу.
Большими шагами он прошел через стоянку и взъерошил волосы.
– Черт побери! – Его голос эхом отозвался в ночи.
– Кейден, – робко начала я, но он повернулся и поднял руку. Я никогда не видела его таким взбешенным.
– Нет, – резко сказал он.
– Кейден, пожалуйста…
– Оставь меня в покое, Элли. Пусть все будет как есть, черт возьми. – Он развернулся и почти пробежал последние метры к своему джипу. Не обращая на меня внимания, он сел в него и завел двигатель.
И прежде чем я успела опомниться, раздался визг покрышек, и он уехал.
Глава 26
На мгновение я подумала о том, чтобы вернуться в бар, но была слишком зла для этого. Поэтому я поехала домой. Впервые с тех пор как я подслушала Кейдена и Рейчел в Портленде, я не грустила. Кроме кипящего гнева, во мне не было места ни для одной другой эмоции, даже когда я увидела джип, стоящий перед нашим домом.
Этот чертов придурок на самом деле оставил меня на стоянке только для того, чтобы потом отправиться домой напрямую. И это после того, что он устроил в клубе…
Я помчалась наверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Я была так расстроена, что у меня дрожали руки, и только с четвертого раза я попала ключом в замочную скважину и открыла дверь.
Из комнаты Кейдена доносилась громкая музыка. Больше всего мне хотелось закричать, хоть я и знала, что он меня не услышит. Я была так зла!
Я запихнула обувь в гардероб, разрушив при этом дотошную систему порядка Кейдена. Моя куртка оказалась на полу, а сумка – на диване в гостиной.
С руками, сжатыми в кулаки, я бросилась к его комнате. Я не колебалась ни мгновения, а толкнула дверь со всей силы. Не удостоив Кейдена взглядом, я подошла к стереосистеме и без разбора нажала несколько кнопок. Ничего не произошло. Я разочарованно вскрикнула, нагнулась и бесцеремонно вырвала вилку из розетки. Мгновенно стало тихо.
Я подошла к Кейдену.
– Ты что, издеваешься надо мной? – сказала я ему.
Он сидел на кровати, наклонившись вперед, с руками на бедрах. На его правой руке лежало что-то, похожее на пакет с замороженными овощами.
Он ничего не сказал, а упрямо уставился в пол.
– Я тебя кое о чем спросила, – сказала я громче.
– Это я услышал. – Его голос был совершенно лишен эмоций.
– Что, черт возьми, с тобой не так?
Он молчал и продолжал игнорировать меня.
Я не знала, куда деться от своей ярости. Больше всего я хотела бы просто встряхнуть его. То, что он только что сделал, ранило меня гораздо больше, чем слова, которые он сказал своей матери. Я не заслуживала такого обращения.
– Зачем ты это делаешь? – спросила я. – Знаю, что между нами было много всего! И мне очень жаль, что ты влез в мою жизнь. Но ты хотел, чтобы я тебе все рассказала. Если ты не можешь справиться с этим сейчас, это твоя проблема. Но это не повод быть таким мерзким. Этим ты все портишь, Кейден. Абсолютно все.
– А если я хочу именно этого? – тихо спросил он.
– Зачем это тебе? – фыркнула я.
Кейден посмотрел на пакет в своей руке.
– Я не знаю ничего другого.
– Это самая большая чушь, которую я когда-либо слышала. – Мой тон невольно стал совершенно спокойным.
Вдруг Кейден встал. Он уронил пакет с овощами на пол и сделал один медленный шаг ко мне.
– Я мудак, Элли, – сказал он тревожно тихо, и его темный взгляд был совершенно необъясним. – Невероятный мудак, который бьет даже своего лучшего друга. Привыкай наконец. Это не изменится.
Я фыркнула.
– Ты ударил Спенсера, не потому что мудак. Ты избил его, потому что не можешь видеть меня с другими.
– Да, – подтвердил он.
– Ты не можешь справиться с этим, потому что испытал то, о чем никогда не говорил, и… – Я остановилась и уставилась на него. – Что ты только что сказал?
Он сделал еще один шаг ко мне.
– Да, я не могу видеть тебя с другими…
Я отступила. Я этого не ожидала.
– Что это должно означать сейчас?
Кейден громко выдохнул. Он несколько раз потер лицо и при этом покачал головой. Затем он остановился и мгновение стоял неподвижно. Когда он наконец опустил руки, выражение его лица внезапно перестало быть отчужденным и неприступным, а стало… ласковым.
– Да, Элли. Да, видеть тебя и Спенсера рядом ужасно. Да, я смущен, и все это жутко пугает меня. Да, я ни к кому не привязывался после Кендры, и да, я ненавижу, что ты пробуждаешь во мне потребность показать себя и дать тебе все необходимое.
