Мы с Доун поднялись одновременно.
– Тебе необязательно идти со мной, – сказала Доун.
– Не говори ерунды. Конечно, я пойду с тобой, – возразила я. Затем я повернулась к Кейдену и на мгновение задумалась, стоит ли целовать его на прощание. Ведь мы еще не говорили о том, что именно происходит между нами. Но Кейден не дал мне ничего решить. Он схватил меня за руку и притянул к себе таким рывком, что только в последнюю секунду я смогла ухватиться за спинку его кресла, чтобы не приземлиться прямо ему на колени.
Он повернул ко мне голову и пробормотал:
– Жду вас здесь. – Потом он поцеловал меня, коротко, но нежно. Мое лицо светилось, когда я выпрямилась и последовала за Доун из зала ожидания.
В коридоре она вцепилась пальцами своей здоровой руки в мою руку.
– Он поцеловал тебя.
– И это было не единственное, что он сделал со мной, – прошептала я ей на ухо.
Теперь она покраснела.
– С одной стороны, я хочу спросить, с другой стороны, Скотт уже снабдил меня таким количеством деталей из своей сексуальной жизни, что моя потребность в большем на самом деле удовлетворена.
– Это было грандиозно. Даже без массажного масла, – прошептала я, подражая тону Скотта. Медсестра, которая спешила впереди и вела нас к процедурному кабинету, бросила на меня веселый взгляд через плечо. Тут же я замолчала, и Доун громко рассмеялась.
В течение следующего часа Доун сделали рентген, и оказалось, что, к счастью, кости не сломаны. Ее указательный палец просто был сильно ушиблен. Со средним пальцем, к сожалению, все было хуже: в кости образовалась небольшая трещина, из-за которой появились резкая боль и отек. Сестра сделала крепкую повязку, которую Доун должна была носить в течение следующих двух недель, а врач дал ей рецепт на обезболивающее. Он сказал, что все заживет полностью безо всяких последствий. Через три недели Доун должна прийти на повторный осмотр, а до того времени по возможности щадить пальцы.
– К счастью, ничего не сломано. Как я буду это объяснять? – вздохнула Доун, когда мы вышли из процедурного кабинета. Она на мгновение прислонила голову к моему плечу. – Пожалуйста, не говори об этом Спенсеру. Мне будет бесконечно стыдно.
– Мой рот на замке, – пообещала я ей, подчеркнув свое заявление соответствующим жестом, но Доун даже не взглянула на меня. Вместо этого она уставилась в зал ожидания. Я проследила за ее взглядом и с удивлением обнаружила Спенсера, сидящего в кресле рядом с Кейденом. Кейден наклонился вперед и положил руки на колени. Он что-то говорил, не глядя на Спенсера, после чего тот рассмеялся, похлопал его по спине, а затем откинулся назад со скрещенными руками. Его правый глаз выглядел очень плохо: был сине-лиловым и почти полностью опухшим. Почему он здесь? Кейден позвонил ему?
Словно услышав мои мысли, Кейден поднял голову. Улыбка расползлась по его лицу, а затем мгновенно исчезла, когда он увидел повязку на руке Доун.
Мы подошли к ним. Доун рядом со мной переминалась с ноги на ногу. Я никогда не видела ее такой смущенной.
– Как мы похожи, – пробормотала она, поднимая свою перевязанную руку. – Словно банда головорезов.
Спенсер усмехнулся, что выглядело довольно устрашающе с его опухшим глазом.
– Как довольно невезучая банда головорезов. А Элли – наша хозяйка или что-то в этом роде. В конце концов, она единственная без травм.
– Спенс, – проворчал Кейден сквозь зубы.
– Я, конечно, мог бы помочь и поставить тебе несколько синяков, чтобы ты выглядела, как вся остальная банда. Что думаешь?
Кейден сильно ударил его кулаком по плечу.
– О черт, чувак! Обязательно надо было? – застонал Спенсер, потирая ушибленное место.
– Да, – хором ответили мы.
Сразу после этого мы все разразились хохотом.
Глава 29
Мне было скучно до смерти. Наш преподаватель, очевидно, позавтракал демотивацией и читал нам неинтересные исторические факты из заранее подготовленной презентации. Обычно «Кино и телевидение» были одним из моих любимых занятий, но сегодня, к сожалению, удача меня оставила.
Кейдену, сидевшему на краю в нескольких рядах от меня, казалось, было так же скучно, как и мне. Всякий раз, когда я украдкой смотрела на него, он играл на своем телефоне или раздраженно пялился в потолок душного лекционного зала. Я старалась не смотреть на него слишком очевидно, но, как всегда, его руки мешали мне. Футболка, которую он надел, выставляла напоказ его мышцы, особенно когда он скрещивал руки на груди или закидывал их за голову. Знание того, каково это, когда они касаются моего обнаженного тела, чуть не заставило меня пускать слюни на парту.
Внезапно мой телефон засветился.
«Прекрати так смотреть на меня».
Я усмехнулась и подняла глаза, но Кейден, похоже, внимательно следил за презентацией лектора.
«Почему же?» – набрала я и нажала «Отправить».
Его ответ не заставил себя ждать.
«Потому что ты, конечно, не хочешь, чтобы я набросился на тебя на глазах у всех».
Мне стало жарко. Подняв брови, я уставилась на Кейдена, и на этот раз я поймала его взгляд.
«Кто сказал, что я не хочу этого?»
Я видела, как он беспокойно ерзал туда-сюда по своему месту, читая мои сообщения.
«Посмотри, что ты наделала».
Я усмехнулась.
«Если хочешь, я позабочусь об этом позже».
Он рассмеялся, но тут же прижал руку ко рту, чтобы не привлекать внимания лектора.
«Почему бы тебе не прийти и не позаботиться обо мне сейчас?»
«Не думаю, что другие ученики особенно обрадуются этому зрелищу».
«Пузырик, кто бы не обрадовался твоей голой попке?»
Я почувствовала, как от моих щек жар распространяется по всему телу. Усилием воли я смогла удержаться от того, чтобы не взглянуть на Кейдена.
«Моя голая попка принадлежит только тебе», – напечатала я. Затем посмотрела на текст и наморщила нос. Нет, в этом действительно было много лишнего. Я удалила сообщение, заблокировала телефон и положила его обратно на стол. Тут же он снова засветился.
«Могу поспорить, ты только что набрала что-то очень грязное, Пузырик».
«Нет».
«И все же. Я видел это у тебя на носу. Ты морщишь его, когда тебе стыдно».
«Неужели? Похоже, ты много обо мне знаешь».
«Да. В том числе и то, что ты захочешь вцепиться ногтями в мою спину, когда придешь домой».
Я сглотнула, и телефон выпал у меня из руки и грохнулся на стол. Я пробормотала извинения нашему преподавателю, который бросил на меня сердитый взгляд. Снова светился дисплей.
«Правда, у меня уже есть царапины».
