— Подождем Тею, — предложил он.
— Тею?! — переспросила я.
— Она ярая фанатка Макиавелли, а еще ненавидит проигрывать, — абсолютно невозмутимо сообщил Ксандр. — И мне это, знаешь ли, только на пользу.
— А еще она племянница Зары, — не сдержавшись, напомнила я. — И терпеть не может тебя и твоих братьев.
— «Терпеть не может» — сильно сказано, — возразил Ксандр. — Она нас любит, просто любовь у нее язвительная и немножечко злобная.
— Тея не придет, — вставила Ребекка, прервав нашу перепалку.
— Да ладно? — Ксандр вскинул свою одинокую бровь.
— А я… — Ребекка вздохнула. Порыв ветра разметал ее темно-рыжие волосы. — А я не могу, Ксан. Только не сегодня.
Не сегодня?
— Что за новая зацепка? — спросила Ребекка. На ее лице застыло умоляющее выражение — она явно не хотела, чтобы Ксандр донимал ее расспросами. — Что удалось узнать?
Ксандр коротко кивнул, а потом, безо всяких предисловий, перешел к самой сути.
— Один из тех, кто нас интересует, — это отец Грэйсона. Джейми и Грэй сейчас, видимо, пытаются наладить с ним связь. И пока мы не разузнаем у них все новости, нам остается только распутывать другую зацепку — мою.
— Какую еще другую? — переспросила я.
— «Камден-Хаус», — уверенно произнес он. — Когда я соотнес главных жертвователей с пострадавшими на острове, обнаружилось два совпадения. Члены семьи Дэвида Голдинга считаются «меценатами платинового уровня». Дядя Колина Андерса Райта сделал одно-единственное, но очень щедрое пожертвование. И хотя я не обнаружил прямых доказательств того, что дед тоже жертвовал деньги, у меня и на этот счет есть своя теория.
— Тоби был пациентом «Камден-Хауса», — вставила я. — Прабабушка мне об этом рассказала.
— Я почти уверен, что все трое парней бывали в стенах этого центра, — уточнил Ксандр. — Думаю, там они и познакомились.
Мне вспомнились новостные заметки о пожаре. Предположения о бурной вечеринке, вышедшей из-под контроля. Все новые и новые обвинения в адрес Кейли Руни, притом что трое юношей из той компании приехали веселиться прямиком из рехаба.
— Если парни познакомились в «Камден-Хаусе», — медленно проговорила Ребекка, — то получается…
— Ну-ну! И что получается? — спросил Ксандр, перескакивая с ноги на ногу.
— Можно сделать вывод об их моральном состоянии в то лето, — подхватила я. — Возможно, именно из-за него и случился пожар.
— Пожар, — повторила Ребекка, — и гибель… — Она крепко зажмурилась, а когда снова открыла глаза, тряхнула волосами и попятилась. — Прости, Ксан. Я хочу сыграть в эту игру. Я хочу помочь тебе. Хочу пройти с тобой этот путь — и пройду, слышишь? Но не сегодня.
Глава 30
До меня не сразу дошло, что, когда Ребекка говорила о дне рождения Эмили в пятницу, она вовсе не лгала. Да и Тея, упомянувшая, что будет благотворительный вечер памяти.
Тот самый, на который меня хотела отправить Алиса.
— Сегодня днем у вас будет встреча с Лэндон. У нее мало свободных часов, поэтому нам придется совместить сессию с укладкой и мейкапом — иначе никак.
Я пристегнулась и мрачно покосилась на Алису, пока Эли усаживался на переднее сиденье.
— Только вы забыли упомянуть, что сегодняшний вечер посвящен Эмили Лафлин.
— Правда? — В голосе Алисы не было и капли сожаления. — Кантри-Дэй строят новую часовню в память о ней.
Со стороны водительского сиденья донесся кашель, и я вдруг обнаружила, что сегодня нас везет не Орен. Его сменщик был более худощав и носил волосы подлиннее. Я уже почти привыкла к тому, что Эли повсюду ходит за мной в школе, но сегодня — впервые за все время после оглашения завещания — Орен будто нарочно оставил меня без присмотра по пути из школы домой.
— А где Орен? — спросила я.
— Занят, — ответил водитель. — Возникли непредвиденные обстоятельства.
— Какие? — спросила я. Ответа не последовало. Я покосилась на Алису, но та только пожала плечами и перевела тему:
— Вы случайно не знаете, для чего Джеймсону с Грэйсоном понадобился один из ваших самолетов, а?
* * *
Как только мы заехали на территорию поместья, стало ясно, что за обстоятельства отвлекли Орена.
— Макс? — выпалила я, не веря своим глазам. Мы не виделись больше года, и вот она стояла передо мной как ни в чем не бывало. Свои темные волосы она сегодня закрутила в два небрежных пучка.
Увидев меня, Макс широко улыбнулась, а потом устремила печальнейший взгляд на Орена, стоявшего неподалеку.
— Ну наконец-то! Эйвери, будь так любезна, растолкуй месье Телохранителю, что я нисколько не угрожаю твоей безопасности!
Потрясение потихоньку проходило.
— Макс! — я шагнула ей навстречу, и этого оказалось достаточно, чтобы Макс бросилась мне на шею. Обняла меня. Крепко. — Что ты тут делаешь? — спросила я.
Она только пожала плечами:
— Я же тебе рассказывала, что собираюсь в миссионерскую поездку. Я здесь, чтобы излить любовь Господню на головы несчастных, заблудших миллиардеров. Дело неблагодарное, но кто-то же должен за него взяться.
— Она шутит, — заверила я Орена. — Наверное. — Я повнимательнее всмотрелась в лицо подруги. Пускай я и рада была ее видеть, я понимала, что ее родители такое путешествие не одобрят. У них и без того непростые отношения, и Макс ходит по тонкому льду.
И тут до меня дошло.
— У тебя ведь тоже сегодня день рождения!
— «Тоже»? — на краткий миг во взгляде Макс мелькнула обида, но она справилась с собой. — Да, мне исполнилось восемнадцать. — Теперь она по закону считалась взрослой. Интересно, она сама уехала из дома или ее выгнали родители? — У тебя свободной спальни не найдется? — спросила Макс с напускной храбростью.
Я сжала ее ладонь.
— Найдется штук сорок.
Подруга в ответ одарила меня самой нахальной и очаровательной улыбкой из арсенала Максин Лью.
— А не подскажешь, к кому мне обратиться, чтобы мне провели тут экскурсию? — спросила она.
* * *
Через десять минут после начала «экскурсии» у меня зазвонил телефон. Я посмотрела на экран.
— Джеймсон, — сообщила я.
Макс многозначительно на меня посмотрела.
— Не обращай на меня внимания, — просияв, попросила она. — Представь даже, что меня тут нет!
Я ответила на звонок.
— Что у вас там происходит? Все в порядке?
— Если не считать того факта, что мой старомодный братишка ни в какую не соглашается сыграть со мной в «Стопку или действие», пока мы ждем, все просто расчудесно, — рапортовал Джеймсон. Он умел переводить в шутку все — только юмор предпочитал черный.
