— Так не бывает. Подобные вещи не поддаются программированию. Влечение либо есть, либо его нет.
— Наверное… Нам нужно повернуть на следующем съезде.
— Я знаю. А почему ты его бросила?
— Откуда ты знаешь, что это я его бросила? «Потому что уйти от тебя мог только полный идиот».
— Это мое предположение.
— Что ж, ты прав. Я бросила Денниса, когда выяснилось, что его интересую не я сама, а мои деньги. Я была так зла на него… обижена тоже, конечно. И хорошо, что мы так и не… не стали…
— Что?
— Физически близки.
— А! Теперь я понял. Потому что у тебя не было влечения?
— Да.
— И он отнесся к разрыву плохо?
— Сначала да. Звонил все время. Но потом смирился, и, по последним данным, он обручен.
— Быстро, однако.
— Она богатая наследница.
— Ты рассказала Уинкотту о Деннисе? — спросил он после небольшого колебания.
— Да.
Некоторое время они ехали в молчании. Риган размышляла об Алеке и о том, как сильно она к нему привязалась. Это чувство грозит ей большими неприятностями. Он с самого начала предупредил: детектив Бьюкенен на работе, он закончит выполнять обязанности телохранителя и уедет из города. А она останется. И будет страдать.
Нужно найти причины, по которым им не следует переводить отношения в еще более тесные. Первая и самая простая из них — ее сердце будет разбито. И вообще даже целовать детектива Бьюкенена неэтично… если вдуматься, он вполне сможет подать на нее в суд за сексуальные домогательства.
О, Господи помилуй, она стала размышлять как братец Эйден. Кто бы мог подумать… и все же здравое зерно в этой нездоровой мысли имеется. Алек не может покинуть свой пост, и она в некотором роде собирается воспользоваться своей властью. Потому что если Алек ее охраняет, то ведь его можно рассматривать как наемного работника… который будет иметь все права подать на нее в суд.
Риган представила себе первые полосы газет с сочными заголовками и как фотографы будут охотиться за ней и ее семьей… Какой кошмар!
К тому времени как они добрались до отеля, Риган Мэдисон убедила себя в том, что не допустит подобного развития событий. Ей вообще не нужны никакие события. Она полностью владеет своими чувствами, а потому сможет контролировать ситуацию.
Когда они шли через холл первого этажа, Алек взял ее за руку. Охранник у лифта с улыбкой ответил на приветствие. Еще в самом начале операции Бьюкенен проверил документы у каждого из них и всех знал в лицо.
В лифте Риган вдруг вспомнила еще кое-что и покаянно произнесла:
— Прости, что не познакомила тебя со Спенсером.
— Ничего. Может, оно и к лучшему. Ваша беседа втроем выглядела не очень дружеской.
— Ты это заметил?
— А что, не должен был? Или это был один из тех случаев, когда ты собиралась скрыть свои чувства от окружающих?
— Ты смеешься надо мной.
— Если только самую малость.
Лифт остановился, Алек вышел и кивнул полицейскому, который дежурил на этаже.
— Все спокойно?
— Да, сэр.
— Ну и хорошо.
Все комнаты на этаже были освобождены, заперты и опечатаны впредь до дальнейших указаний. Сделано это было по указанию Эйдена, и с Риган, как водится, никто не посоветовался.
— Этот полицейский показался мне знакомым, — протянула Риган. — Он уже дежурил здесь прежде?
— Нет, сегодня у него первое дежурство в отеле. Но ты видела его раньше.
— Где?
— В кабинете лейтенанта Льюиса.
— Ах да, ведь это его ты защищал тогда! Значит, его не уволили.
— Нет. Просто ночное дежурство здесь принесет ему некоторую надбавку за сверхурочные.
— Хорошо. — Она помедлила. — Ты придешь завтра?
— Да.
— Но ведь завтра воскресенье!.
— Я знаю.
— А когда ты будешь собирать вещи?
— Не бери в голову. Это мои проблемы.
— Тогда я познакомлю тебя со Спенсером завтра. И Эйден тоже будет. Предупреждаю, тебя ждет нелегкий день. Мои братья обожают учить людей, как и что им нужно делать.
— Да мне все равно. — Он пожал плечами. — Значит, я увижу их обоих?
— Ну да. Видишь ли, сегодня вечером был первый раунд. Они не преуспели и завтра примутся за меня с новыми силами.
— В смысле?
— Они пытаются уговорить меня на то, чтобы я подписала документы, по которым Эмерсон получит дом. Но я этого не сделаю, и мне плевать, практично это или нет.
— То есть сегодня на вечеринке они тебя обрабатывали именно по этому поводу?
— Конечно. Братья прекрасно знают, что я не стану устраивать сцен при таком стечении народа.
— А что, при своих ты можешь закатить сцену?
— Бывало… когда я была помладше.
Они оказались перед дверью, которая вела в комнаты Риган. Она попыталась попрощаться здесь же, в холле, но Алек устало покачал головой, забрал у нее ключи и отпер дверь сам.
— Мы делаем это каждый день, неужели ты еще не привыкла? — с упреком сказал он.
Риган промолчала.
Бьюкенен первым вошел в квартиру, подождал, пока она вошла следом и закрыла за собой дверь, потом он проверил спальню, ванную комнату, заглянул в гардеробную.
— Все в порядке.
Риган сняла плащ и бросила его на спинку стула. Уронила сверху палантин и сумочку. Алек, стоя посреди гостиной, потянул вниз узел галстука. Она откашлялась и сказала:
— Спасибо, что сопровождал меня сегодня вечером.
Потом она увидела, что он сделал шаг в ее сторону, и комната вдруг показалась ужасно маленькой. Еще шаг — и Риган почувствовала дрожь в коленях.
— Я правда очень благодарна, — продолжала она и с ужасом поняла, что голос ее звучит хрипло и совершенно неубедительно. «Хоть бы он перестал так на меня смотреть, может, я и сумею собраться с мыслями».
— Я выполнял свою работу, — отозвался Алек. Засунул галстук-бабочку в карман и расстегнул две верхние пуговицы рубашки. — О! Так намного лучше. Хоть дышать можно.
Риган попятилась и скоро оказалась прижатой к двери. Бьюкенен протянул руку ей за спину, запер дверь, а потом уперся в нее обеими руками. Теперь Риган оказалась в кольце его рук, как в ловушке. «Не думать, — сказала она себе как можно строже. — Вот только не надо об этом думать… Чем же от него так замечательно пахнет? Одеколон? Мыло? Да какая разница…»
Но что делать? Что делать? Мысль билась в голове, и там же уже имелся ответ — она ничего не может с собой поделать. Что там говорить, она даже взгляд от его глаз отвести не в силах. Какие у него глаза — он словно видит ее насквозь, словно прикасается к чему-то внутри… и от этого так сжимается сердце. Он дразнит ее, играет, как кошка с мышкой… в смысле кот. Вот он наклоняется чуть ближе и шепчет:
