– Ну так сделайте что-нибудь!
Фостер пожал плечами:
– Я не могу себя выдавать, пока он что-нибудь не натворит.
Один из зомби спросил:
– Вы – коп?
Фостер нагнулся, сунул руку в сапог и на мгновение вытащил пистолет. Лодыжка, натертая до мяса, просто горела. Толпа уделила внимание шраму от укуса на пальце ничуть не меньше, чем пистолету. Прыщавый гладиатор вынул пластмассовый палаш из-за пояса и решительно заявил:
– Вам, может, и нельзя себя выдавать, а я в стороне не останусь! – Повернувшись к принцессе, он сказал: – Я за тобой в очереди.
Встав на цыпочки, принцесса поцеловала его в лоб. Не успел гладиатор преодолеть полпути к астронавту, как самураи нестройными рядами последовали за ним. Злые эльфы также ринулись в бой. Астронавт вскрикнул, взвыл от страха, окруженный роем упырей и мушкетеров. Еще больше внимания зевак привлек пластиковый перестук палиц и нунчаков. Очередь быстро рассеялась, всем затосковавшим по развлечениям хотелось заснять потасовку на видео. Стараясь не упустить возможность, Фостер бочком прорывался к цели. Божья коровка встревоженно запричитала, когда в извращенца полетели поролоновые сюрикэны, а Фостер тем временем пробился через залы «Ай» и «Джей» в зал «Кей», где одиноко сидел объект его поисков, на короткое время оставшись без внимания публики. Ее помощник, похоже, вышел, чтобы вызвать охрану. Блаш выглядела старше, чем думал Фостер. Наверное, ей было почти столько же, сколько и ему. Вокруг рта залегли предательские морщинки заядлой курильщицы. Крашеные волосы сияли ненатурально ярко.
Блаш Джентри ласково улыбнулась ему и спросила:
– У вас есть билет?
Фостер пошарил за обшлагом рукава, вынул темную от пота бумажку и спросил:
– Мы можем поговорить где-нибудь наедине?
Она нацарапала свое имя на фото и протянула ему со словами:
– Спасибо, что заглянули.
Поклонники возвращались в очередь, в любой момент здесь мог появиться помощник или продюсер. В отчаянии Фостер наклонился, сунул руку в сапог и в третий раз за день достал пистолет.
Митци увидела себя со стороны. Трудно было не заметить отражение в зеркалах, которыми качалка сверкала от пола до потолка. Даже под мешковатым свитером животик был уже заметен. В голове бродили окровавленные обрывки воспоминаний и осколки снов. Митци не знала точно, приходили менструации последние несколько месяцев или нет. Одна фрагментарная картинка запомнилась особенно: из влагалища хлещет кровь. Только непонятно было, ее ли это влагалище. Боль не вспоминалась, зато вспоминались беруши, и это было совсем не понятно. Перед тем как хлынула кровь, она зачем-то заткнула уши и помолилась, но и молитва казалась странной: «Яичница с беконом… апельсиновый сок…»
В ее спортивной сумке мелодично звякнуло – звонил Шло, продюсер. Митци успела помолиться, чтобы ему оказалась нужна озвучка, но вместо молитвы получилось что-то вроде: «Яйцо всмятку… сардельки…»
– Митц, детка, – раздался голос Шло, – дай мне на время оригинал последней записи.
Значит, ему понадобилась «Травматическая орхиэктомия». Митци прикрыла трубку ладонями, чтобы приглушить грохот железа вокруг.
– Ты ведь знаешь, это не в моих правилах, – ответила она.
В ее правилах было никогда не отдавать оригинальную запись крика в чужие руки. К тому же оригинал уже затерялся в студийном архиве. Рядом с ней под штангой, на которой висели блины размером с автомобильное колесо, какой-то качок рычал и пыхтел громче, чем стучало литое железо его штанги.
– Что ты говоришь? – Шло пытался перекричать шум. – Ты на заводе, что ли? Ты подалась работать на автозавод?
Одно воспоминание не давало покоя, со словами «блинчики… овсянка… булочка…». Словно официантка читает обеденное меню.
Из телефона раздалось:
– Что-то с ним не так, с криком твоим.
Это он про крик Джимми. Митци спросила:
– А ты откуда знаешь?
– Сейчас пришлю тебе ссылку, вот откуда, – ответил Шло. – У нас был первый день обкатки на публике, и вот на тебе…
Вновь тренькнул мелодичный звук. Митци быстренько прокрутила все послание в поисках ссылки. Перейдя по ссылке, она обнаружила новость от телеграфного агентства «Ассошиэйтед Пресс». Заголовок гласил: «Больше сотни человек погибло во время просмотра фильма».
Фостер сразу ее зауважал: Блаш Джентри была просто кремень. Пистолет едва успел мелькнуть в воздухе, а она уже заявила собравшимся:
– Таланту надо отлить. Я выйду на секундочку?
Ее помощница как раз вернулась, и Блаш сказала ей:
– Вернусь через пять минут.
Растопырив два пальца у губ, она изобразила, что курит. Однако, увидев извивающуюся змею очереди и бесконечную армию поклонников, ждущих своего звездного часа, Фостер понял, что им с Блаш отсюда не выйти.
– Дай свой телефон, – потребовала Блаш и мотнула головой в сторону неприметной дверки. Взяв мобильник, женщина двинулась к выходу, не оглядываясь: похоже, не сомневалась, что Фостер пойдет следом. Она шагала, не прекращая печатать что-то на маленьком экране. Выйдя за дверку, оба очутились в служебном коридоре: газобетонные стены, ртутные лампы. Там Блаш потянула за край капюшона палача со словами:
– И это.
Фостер снял капюшон, позорно пропитанный потом. Взяв капюшон двумя пальцами, Блаш скривила губы от отвращения:
– Фу, дрянь какая.
И все же, вдохнув поглубже, накинула влажную ткань на голову.
– Мне всего лишь надо задать несколько вопросов… – начал было Фостер.
Блаш резко прервала его:
– Как думаешь, мне пойдет чадра?
Женщина подняла подбородок и поймала взгляд Фостера. Сногсшибательно голубые в прорезях черного капюшона, глаза Блаш повернулись куда-то в сторону. Похититель проследил за взглядом жертвы и увидел камеру наблюдения, уставившуюся на них с потолка в переходе.
– Что пойдет? – не понял он.
– С Элизабет Смарт это сработало, – ответила Блаш, продолжая тыкать кнопки в телефоне. Быстрым, уверенным шагом похищенная вела преступника по коридору к двери с табличкой «Выход». Дверь открывалась в переулок, по которому парочка, не сбавляя шага и не привлекая лишнего внимания, вышла на улицу: она – в черном капюшоне на голове, он – с пистолетом в руке и накидкой поверх пистолета.
– Ты на машине? – спросила Блаш.
Фостер показал, где стояла машина:
– Сюда. Хотя мне всего лишь надо узнать…
Она размашисто зашагала в указанном направлении.
– Погоди, – запротестовал Фостер, – куда ты меня тащишь?
Поразительным образом ей удавалось шагать и набирать на ходу текст.
