– С возвращением, михганор Вериус. Это радостное событие для нас всех.
– Для нас честь…
– Оставьте эти расшаркивания для другого раза, я от них несколько отвык, – оборвал хвалебные дифирамбы Вериус. – Михганора Серинда, найдите моему вассалу годную самку.
– Организовать отбор? – вскинула длинные шерстяные брови Серинда.
– Нет. Только временная самка. Рэйсу нужно сбросить гон.
– О, так он в фазе? – удивилась Клерра.
– То-то на нас так пялится, – подхватила Серинда. – Я всё сделаю, михганор Вериус. И примите мои поздравления, вассалы из стихийных магов – большая редкость.
– Знаю. Поэтому относитесь к нему с должным почтением. Когда острая фаза спадет, необходимо будет провести с ним высшие беседы, ведь маги Ампелоса очень скудно осведомлены о нашей жизни. Но прежде закажите у фриойцев речевую адаптацию. Рэйз даже языка не понимает.
– Сделаем. А дом для него? – в разговор вступил ещё один представитель высшей расы – Доурнес.
– Выделю на своих территориях.
– Щедро, – восхитилась Клерра.
– Справедливо, – кивнул Вериус и обратился к Доурнесу, – так, когда у нас будут улажены формальности с фриойцами?
– Делаем всё возможное. Но по местным законам… кхм… нелегалы обязательно проверяются оракулами.
– Старые белёсые кошелки! А что Фредерик Фриойский? Это так он встречает уважаемых гостей?
– Я все улажу, михганор Вериус, – учтиво склонил голову Доурнес, – сейчас же закажу аудиенцию у императора.
***
[где-то во Фрио]
– Пусти, ублюдок, – злобно шипела Алиса.
Она безуспешно пыталась затылком разбить нос Трою. Но бывший парень держал крепко в захвате, прижав к стене. Лицо его было расцарапано, а на футболке красовались горелые проплешины.
– Элис, выдыхай. Говоря о непристойном предложении я имел в виду вовсе не секс. Хотя… Одно другому не мешает, – шептал Трой почти в самое ухо, а потом легонько прикусил мочку.
– Drittsekk! Bomp mot! Dra til helvette din stygge faen!
– Детка, повтори ещё раз. Это чертовски заводит. И не вздумай покупать местную речевую адаптацию. Только ради возможности услышать как ты ругаешься на своём землянском стоило попасть во Фрио.
– Это норвежский, кусок ты дерьма!
– Какая грубая леди, – ехидничал парень, – и всё же, я к тебе по делу. Нам с тобой нужен симбиоз. Опыт взаимовыгодных отношений у нас с тобой богатый.
– Ты ещё не понял, – Алиса попыталась лягнуться, – никаких нас больше нет и не будет никогда.
– Нас точно не будет, если мы не объединимся на вступительных отборах. Ты же видела остальных. Наша магия по сравнению с их – пшик. Единственный шанс поступить в университет Гротье – действовать сообща.
– Убери с меня свои лапы! Да я лучше провалю этот долбанный отбор, чем доверюсь тебе!
– Детка, у таких как мы есть только два пути: или Гротье, или эшафот. Ты не знала? Фриойцы, как оказалось, те ещё любители рубить головы.
– Не пори чушь! Фрио – высший мир, никто здесь не будет махать топорами, словно варвары!
– Топорами-то не будут, – позади неожиданно раздался женский голос, – а вот магическая удавка отделяет голову от тела за треть секунды.
Трой резко отпустил Алису и отошёл на два шага. Оба буравили тяжелыми взглядами девушку – обладательницу коротких лазурно-зелёных волос. А незнакомка продолжила:
– Но не стоит беспокоиться. Ваши шансы оказаться на эшафоте ничтожно малы.
– Вот и отлично, – холодно произнесла Алиса.
– Да, отлично, – подтвердила лазурная. – Потому что вы – мясо. На отборе по вашим головам пойдут остальные.
– Совсем офигела? – вскинулась рыжая.
– Я лишь констатирую факт, опираясь на ваш довольно низкий уровень магии. Убедительно прошу, не поубивайте друг друга до начала испытаний. Чем больше мяса на поле, тем выше шансы у нас.
Девушка резко повернулась и ушла, оставив Алису негодующе выплевывать норвежские ругательства.
– Именно это я и пытался тебе сказать, – вздохнул Трой.
– Ты пытался меня лапать…
– Ой, да чего я там не щупал-то? Элис, не начинай. Мы с тобой в полной заднице. Не веришь – прогуляйся после ужина на центральную площадь. Почему, по-твоему, она называется «последний закат»? – Он подошёл к девушке, будто собирался взять её за руку. Но Алиса снова ругнулась, отступив на шаг. – У тебя нет выбора, крошка. Я собираю особую группу и предлагаю тебе присоединиться.
– Мм, Тройственный союз? И что будете делать? Запускать Троянского коня в стан врага?
– Ничего не понял, но называй, как хочешь. У нас есть план. В этом сезоне Гротье будет нашим, детка. А вместе с ним и возможности. Слышал, тебе неоднократно отказали в отправке письма в Ампелос. Сейчас ты никто, но перед фриойской адепткой Элис Йохансен откроются многие двери. И одна из них – почтовая. Сможешь, наконец, написать своей зелёной курице.
***
[где-то во Фрио]
– Михганора Серинда, вы решили проблему моего вассала? – Вериус восседал за массивным столом, утопающим в стопках скопившихся за его отсутствие бумаг и свитков. Один из таких свитков михганор разодрал на мелкие кусочки, которые тут же истончились до пылинок и вовсе растаяли в воздухе.
– Мы в процессе, – произнесла переминающаяся с ноги на ногу женщина. – Языковой барьер сняли, императорская канцелярия Фредерика Фриойского подписала разрешение на дом в их владениях. Но…
– Что, но?
– На перемещение в Стреланд разрешения пока нет.
– Так добудьте!
– Да, михганор Вериус. Михганор Доурнес занимается этим вопросом. Думаю, уже в ближай…
– Что с гоном? – перебил хозяин кабинета.
– Лерна делает всё возможное. Острая фаза скоро спадёт.
– Почему так долго? Если эта не может, так подберите ему другую самку.
– Нет, нет. Лерна – прекрасно подходит ему по совместимости. Но прошлое не спешит отпускать Рейса. Он много думает о своём мире и о женщине, что осталась там.
– Значит, проблема в его голове? Эта ампелосская девка едва тянула на шестёрку! О чём там вообще думать?! Так, заканчивайте побыстрее с острой фазой. Хотя… Пусть твоя Леарна и займется просвещением Рэйза. Мой вассал должен знать наши порядки, устои и жизнь в целом.
– Да, михганор Вериус. Это хорошая мысль. Я велю Лерне совмещать приятное с полезным.
***
[всё ещё во Фрио]
– Рэйз… – шёпотом позвала девушка и приподнялась на локтях, нависая над лордом. Её длинные серебристые волосы оттенка молодой луны разметались по подушке, по постели, по Рэйсгорну Ливареллу. – Чем заняты твои мысли?
