— По-моему, мы уже обсудили о моем уровне доверия к тебе, — огрызаюсь я, а Блэнкеншип крепче сжимает руль руками.
Костяшки его пальцев белеют. Автомобиль едет быстрее, чем минуту назад, обгоняя другие тачки на дороге. Лукас свободно прислоняется спиной к спинке сидения и опускает стекло со своей стороны вниз. Он кладет левый локоть на окно и немного высовывает ладонь, словно ловит пальцами ветер. В салоне звучит давний трек Марко Менгони. Мне хочется вовсе вырубить музыку, но я боюсь и пошевелиться. Похоже, я сильно сожалею о том, что решила сесть в «Лексус»
Блэнкеншипа. Боже, о чем я только думала…
— Это хорошо, что ты злишься, — доносится до меня сквозь звучание песни и порывы ветра. — Так будет даже лучше.
Лукас спокоен, как никогда. Он пугает меня. Слезы подкатывают к глазам, их уже невозможно сдерживать. Когда в моей сумке звонит телефон, он слышит это тут же и отбирает у меня мои вещи, бросив их небрежно назад. Стихийно и безотчетно прижимаюсь к двери машины. Готова ли я выпрыгнуть отсюда, если потребуется? Насколько я труслива?
В голове проносится мысль, что я больше никогда не увижу отца. Закрыв ладонью рот, я больше не в силах сдерживать рыдания.
— Лукас, пожалуйста, — молю его, когда получается сделать вдох и не захлебнуться от собственных слез. Они продолжают катиться вниз. Их не остановить.
Автомобиль сворачивает с дороги. Меньше чем через минуту мы едем по старой каменистой дороге, окруженной гаражами, которым уже более десятка лет. Представляю, как ужасно выгляжу сейчас, и какой жалкой он меня считает, но мне плевать. Если не убьет — мне повезло. Лукас останавливает машину возле какого-то ветхого здания из белого кирпича. Он выключает радио, взглядом обратившись ко мне. Я глубоко и часто дышу, сильно и отрывисто, но стараюсь больше не плакать. Хотя бы не делать это громко.
— Эй? — Парень подается ко мне, и я, вскрикнув, незамедлительно прижимаюсь снова к двери. Только в этот раз крепче.
Он поворачивает мое лицо к себе, аккуратно взявшись пальцами за подбородок.
— Ты что… ты что… — удивленно бормочет он, широко раскрыв глаза. — Ни черта не понимаю… Я испугал тебя? Черт! — кричит, ударив ладонью руль. — Я испугал тебя!
Потом в одно мгновение парень оказывается в прежней позе и целует меня в лоб. Очень неожиданно. Это изумляет настолько, что я теряю дар речи, прекратив на миг дышать.
Когда коротко вдыхаю в следующую секунду, во все глаза глядя на похитителя, появляется крохотная надежда, что все не так, как я подумала.
— Ты ведь не собираешься ничего плохого делать со мной? — искренне, собрав всю волю и силу в кулак, вопрошаю я.
Лукас поначалу крепко сжимает веки, а потом называет меня полной дурой, но звучит из его уст это, как чертов комплимент. Он расстегивает ремень безопасности и велит сделать мне то же самое, выходит из машины, а после открывает дверь для меня и подает руку, точно джентльмен. В таких напрочь не соответствующих условиях. Я все ещё не понимаю, что происходит, но Блэнкеншип крепко держит меня за руку и проводит внутрь здания, которое оказывается многофункциональным спортивным залом. Через разбитое окно в одной из комнат видно баскетбольную и футбольную площадки на заднем дворе. Они, к сожалению, оставляют желать лучшего, однако мне даже неизвестно, заброшенное ли это место или его кто-то посещает… И все же, если мы здесь, это означает, что являемся этими «кто-то».
— Снимай пальто, шарф. Это тебе не понадобится, — адресует мне свой приказ мистер Лукас Блэнкеншип и сам избавляется от свитшота, а позже и от серой простой футболки под ним, оставаясь лишь в одних джинсах.
Я пытаюсь держать себя в руках и не пугаться заранее понапрасну, но он делает это — вгоняет меня в страх.
— Что происходит, Лукас? — спрашиваю я, а сама несознательно развязываю пояс в тон пальто.
Мы идем и идем, я еле за ним поспеваю, а потом вдруг останавливаемся в холодной комнате, впрочем, как и все другие здесь. Только посреди этой расположен огромный боксерский ринг. Лукас раздвигает в стороны синие резиновые канаты и взбирается на помост. Я в недоумении, но не могу не восхититься, как красиво перекатываются мышцы на его широкой спине.
— Ты меня не услышала? — властно отвечает вопросом на вопрос парень, стоящий на подиуме.
Послушно сбрасываю с себя пальто и шарф. Оставляю верхнюю одежду на стуле рядом с соревновательным рингом и остаюсь стоять, словно приклеенная к полу, ожидая будущих указаний.
— Хорошо, — облизнув губы, Блэнкеншип упирает руки в бока.
— Хорошо… А теперь поднимайся сюда, ко мне.
Я не сразу, но выполняю его веление, сначала избавившись от сапожек, в которых мне будет неудобно стоять на мягком настиле. Лукас не разрешает мне перетруждаться, помогает мне с канатами, и спустя несколько секунд мы напряженно дышим вблизи друг от друга.
— Можете выходить! — повернув голову, кричит парень, посмотрев на закрытые позади двери.
Я не могу оторвать взгляда от них же, но потом они отворяются, и из дальней комнаты, друг за другом, выходят дружки Блэнкеншипа. Так же по пояс голые. У Маркуса в руках боксерские перчатки, которые, он, поднявшись на помост, бросает мне. В беспомощности и озадаченности я шагаю назад, пока не упираюсь в угловой столб. Сжав красные перчатки в руках, я разглядываю каждого из парней: Лукаса, Дейла, Маркуса… Будь все проклято, что здесь происходит?..
Глава 25
Лукас
Один день тому назад…
Маркус пользуется тем, что его предки отсутствуют, и включает музыку очень громко. Отец Марка терпеть не может любимую группу своего сына. Когда-то, когда мы ещё жили в Лондоне, он выбросил все альбомы Limp Bizkit, хранящиеся в их доме. Не оставил ни одного, избавился от каждого диска.
Маркус восстановил потерю, но выброшенное было слишком дорого, потому что мой друг собирал это годами, следя за творчеством рок-исполнителей. В то время пятнадцатилетний подросток впервые заплакал при мне. Откровенно говоря, я и сам не могу простить подобную жестокость отцу Марка.
Песня «Dоwn Anоthеr Dаy» разрывает динамики в спальне Ферраро. Он подпевает солисту и пытается разобрать необходимые для учебы книги, которые сегодня приобрел в магазине. Пока я сижу на вертящемся стуле у окна, Дейл играет в дартс. Напряжен. Кажется, что полностью сконцентрирован на игре, но это не так. Хоть парень и попадает в цель, уверен, все, о чем он думает — это его любимая. А я не могу выбросить из головы мысли о девушке, которая мне нравится. И обязан поставить все точки над i.
Я поднимаюсь со своего места и, подойдя к Дейлу, отбираю у него дротик, который он в очередной раз собирался бросить в мишень. Я чувствую его растерянность моим внезапным появлением и подобными действиями, которые делают тихое, просто времяпровождение наедине с самими собой невозможным. Беру Дейла за запястье и сажаю его на край кровати, а потом отбрасываю на другой конец стола учебники Марка, которыми он так увлечен. Он мгновенно убавляет громкость, воззрившись на меня с нескрываемым удивлением.
