— Ты выбрал не самое подходящее время, чтобы стать зубрилой, — комментирую поведение лучшего друга.
Он складывает руки на груди, ожидая дальнейших слов от меня, но я лишь вторю за ним. Разглядываю его лицо, потом лицо Дейла. У последнего нереально скучающая физиономия.
— В чем дело, Лукас? Захотелось поговорить?
Голос Дейла звучит монотонно, словно он совсем разочаровался в жизни.
— Прекрати хоть ненадолго мечтать о своей индианке и послушай меня, потому что я собираюсь сообщить серьезную вещь.
Он фыркает, сипло засмеявшись. Я бы врезал Дейлу, но не могу ударить друга. Марк, в отличие от него, продолжает мирно ждать того, когда перейду к сути дела, но это вовсе нелегко сделать. Похоже, Маркус заметил, как я нервничаю, поэтому, надеюсь, он не будет против запаха сигарет в своей комнате. Тех самых, которые я достаю из кармана. Одну я закуриваю, а в пачке остаются еще две. Зажигалка падает у меня из рук намеренно и ударяется о поверхность полированного длинного стола.
— Поверь, тебе тоже захочется после того, как я раскрою вам глаза.
— На самом деле, мне плевать на то, как ты пытаешься держать интригу, — говорит Дейл, ложась на кровать и раскрывая руки, будто крылья. — Со мной это точно не работает, ведь ты, наверное, заметил, что я не в духе.
Усмехнувшись, я открываю окно на полную. Выдыхаю дым на улицу. Не знаю, как начать этот тяжелый разговор. Как обычно происходят такие беседы? По-моему, нам всем очень нужна фляга Маркуса, полная виски.
— И правда, Лукас. Скажи прямо, в какое дерьмо ты влип. — Вздернув бровью, Марк опирается о край стола.
Он нетерпелив и пытается скорее закончить с тем, что я начал. А Дейлу и вовсе все равно. Я гадаю, уснул ли он сейчас в постели Марка или просто лежит, глядя в потолок.
— Та девочка…, — я откашливаюсь, почувствовав, как дым застревает в горле, мешая дышать нормально.
От меня не скрывается то, как напрягается Маркус, а Дейл начинает трясти коленом.
— Та девочка из нашего прошлого…. С которой мы плохо обошлись… Вы помните…, — опустив голову, произношу я слабо.
Невыносимо даже смотреть в глаза Марку — мне настолько стыдно за свой поступок. Нашу общую ошибку.
— Помним, — отзывается хладнокровно Дейл, давая понять, что бодр.
Мы все лишены хорошего настроения. У каждого своя причина: Дейл никак не прекратит грезить и страдать по Майе, Маркус вновь поссорился с папой, а я… я должен рассказать правду своим друзьям.
— Слушай, все это очень серьезно, поэтому…, — я передаю сигарету Маркусу, — … подержи. — Направившись в направлении Дейла, я хватаю того за ворот свитшота и заставляю сесть на краю кровати. — Ты можешь вести себя не как глупый, ни на что не способный подросток?
Он вспыхивает в ту же секунду. Вскочив на ноги, подлетает ко мне и становится вплотную. Его глаза опускаются на мои ступни, потому что от неожиданности я отступаю. Дейл хватает меня за свитер, сближая нас до невыносимости. Его дыхание щекочет мне ноздри, но я выдерживаю безумие, которым он переполнен. Выдерживаю всплеск эмоций друга, понимая, в каком незавидном положении сейчас он находится.
И что чувствует.
— Убери руки, — тихо приказываю, медленно разжимая пальцы Дейла и отодвигая парня от себя.
Все равно не намерен терпеть подобного отношения к себе. А когда он, отстранившись, хватает джинсовую куртку и собирается сбежать, я загораживаю собой дорогу к бегству.
— Сначала дослушай, а потом вали, — спокойно говорю ему я, и не сразу, но через несколько секунд куртка обратно падает на кровать, а Дейл, обойдя меня, по-хулигански садится на рабочий стол Маркуса. Получает за это красноречивый взгляд
Ферраро. Я продолжаю стоять на прежнем месте. Мои внутренности горят огнем. Непонятно, как мне удается сдерживать стольких демонов в душе. Непонятно, где я взял столько сил и терпения, хотя никогда не обладал такими качествами.
— Та девчонка, над которой мы издевались перед возвращением в Лондон, — это Ева. — В этот раз я был краток.
Я не стал тянуть и выдал все сразу. Теперь оставалось единственное — наблюдать за реакцией своих друзей. У Дейла и Маркуса вытянулись лица, взгляд одного и второго нельзя назвать просто удивленным, шокированным, потрясенным. Я этого ожидал. В этой комнате наиболее умиротворенным выгляжу я, и то, только потому, что уже давно смирился с тем, кем являюсь. Потому что моя совесть не затыкается уже несколько недель, и я ничего не могу поделать с этим.
Подонки. Выродки. Сволочи.
Сволочи…
Мозг может доставать из подсознания все новые и новые ругательные слова, которым мне хочется нас обозвать. Нас троих. Но этого в любом случае будет недостаточно. Не знаю, что нужно сделать, чтобы расплатиться с Евой Мадэри. Не умереть. Нет.
Смерть будет недостаточной жертвой.
Дейл, сощурив глаза, мотает головой. Он, похоже, не может поверить моим словам, а Маркус подтверждает это:
— Неправда, — слышится его надорванный, ослабленный голос.
— Ты говоришь неправду.
Взгляд Ферраро опустел. Он смотрит то ли себе под ноги, то ли прямо в преисподнюю. Мне неизвестно.
* * *
Наши дни…
Ева
— Что происходит? — озвучиваю я вопрос, который звенит у меня в голове колокольчиком.
Испуг, которым отравлено мое сознание, заставляет крепче прижать к груди перчатки, а если бы было возможно отойти ещё дальше от парней, я бы так и поступила, но, увы, я и так вжата в самый угол, а они находятся в паре метров от меня. Ни что не говорит о том, что ребята собираются нападать. Просто очень смущает это место, наше общее здесь присутствие и ринг.
— Вы же не… — Глубоко вздохнув, я начинаю трезво мыслить, и в моей голове, наконец, появляются идеи, зачем мы все тут. — Вы же не думаете, что я буду…
Лукас отзывается первым:
— Будешь, — приказывает он. — Я заслужил это. — После он кивает ладонями на своих приятелей. — И они тоже. Так что ты будешь.
В полном недоумении я отрицательно качаю головой, но это абсолютно автоматическое действие, мне не поддающееся.
На самом деле, я ещё до конца не могу осознать реальность происходящего момента. То есть, все правда? То есть, они предлагают побить себя, а я все ещё держу в руках перчатки.
Но спустя несколько долгих молчаливых минут, заполненных только моим тяжелым и взволнованным дыханием и их — размеренным, я понимаю, что должна сделать. Наконец, частички пазла складываются вместе, создавая целостную картину, которая совершенно логична и оправдана. Я заслужила этот день и этот бой.
Медленно натягивая бойцовские красные перчатки, я растягиваю удовольствие от будущего фееричного действия. Я смотрю в глаза всем троим по очереди, и даже всегда спокойный Дейл, с которым, похоже, мне удалось создать контакт, сейчас выглядит крайне встревоженным и возбужденным. Ощутив запал, ощутив радость от того, что они сами пришли и предложили причинить им боль, я даже забываю, зачем здесь. Это такое странное чувство — желать отомстить, но, уже не представляя в этом смысл жизни. Может быть, это значит, что стало легче? Может, это значит, что больше не больно? Не обидно. Не хочется рвать на себе волосы, мечтать отмыться от смрада и унижения.
