Такси уже подъехало ко двору, но Лукас и не думает отпускать меня: он опять притягивает меня к своему телу, и я опять поддаюсь. Парень глубоко дышит, ему не терпится дотянуться до моих губ, но не поступает так. Выжидает. Только чего? Склонив свой лоб к моему, Лукас с горечью выдыхает и зажмуривается.
— Не знаю, что ты себе надумала, просто знай: я тебя уже отпустить не смогу.
А потом он резко целует, властно действуя языком. Безо всяких прелюдий. Беспредельно и исступленно. Словно нуждается во мне, как ни в ком большем. Как и раньше, Лукас напорист, своего не теряет, не убирает руки от лица. Напротив — невольно, мне думается, впивается в него пальцами, подушками сдавливая точки, которых те касаются. Как и тогда, в его комнате, я ощущаю прилив возбуждения, но в этот раз сама останавливаю то, что не хочу. Я не могу заставлять водителя ждать, невзирая на то, что Исабэл оплатила его услуги через приложение.
Мы все ещё пожираем друг друга глазами, когда я говорю Лукасу:
— Парень, по которому я схожу с ума. Его, словно подменили в этот момент: Блэнкеншип мило улыбается, глядя, как я спускаюсь по крыльцу. Я иду спиной вперед, наблюдая за тем, как красиво поднялся уголок его рта, как англичанин робко и неуверенно спрятал руки в карманы джинсов. Он качает недоуменно головой, будто не понимает.
— Ч-что? — спрашивает нерешительно.
Я задорно смеюсь. Я счастлива.
— Ответ на твой вопрос, — выдаю и подмигиваю, сразу после юркнув в салон белого автомобиля.
Мне отсюда, за тонированным стеклом, видно, как Лукас вынимает одну руку, чтобы пройтись пятерней по волосам.
Самое потрясающее — это его усмешка, говорящая о многом.
Такая безгрешная. Он, как будто не может поверить в происходящее.
Глава 32
Ева
Селест назначила мне встречу в Эсквилино — район, в котором живет она. Невдалеке от библиотеки факультета истории искусств расположена популярная в Риме траттория.
Селест попросила меня подъехать туда, написав смс рано утром. Мы не увиделись с ней в «Тор Вергата». Я заметила Пьетру в толпе, которая, конечно, меня игнорирует отныне. Но рядом с ней не было ни Сел, ни Доми. Может быть, мы разминулись из-за того, что я много времени провела в разных частях кампуса, общаясь со всеми преподавателями, лекции которых пропустила вчера. Но зато у нас есть возможность встретиться и поговорить после занятий. В траттории мы встречаемся взглядами практически моментально. Доминик, сидящая рядом, тоже поднимает на меня глаза — у них обеих серьезные лица, и я начинаю подозревать, что что-то произошло. Но потом вспоминаю, что сама отправила их к
Диего. Они вряд ли этим пренебрегли. В голове вертится множество мыслей. Я прихожу то к одному выводу, то к другому, пока шагаю к столику в центре ресторана. Мы встречаемся вечером, прямиком после окончания сиесты, поэтому вокруг очень много людей. В оживленной траттории, кроме огромного количества голосов, громко звучит песня молодого итальянского дуэта Bеnji & Fеdе. Я столько успеваю отметить и обдумать, прежде чем достигаю конечной цели, что озабоченные лица подруг воспринимаются не так остро и без боязни. Стоит мне сесть за столик, к нам подходит зрелая женщина-официантка и, спрятав левую руку за спиной, молча наливает мне лимонад в только что принесенный ею стакан. У
Доминик и Селест напитки нетронуты. Вежливая официантка пододвигает ко мне меню и обещает подойти через несколько минут, но я даже не притрагиваюсь к нему, смотря на девочек.
Мы все молчим. Это довольно долго не кончается. Сел поджимает губы, оглядывая просторный зал, заполненный гостями, Доминик время от времени опускает ресницы и переплетает свои длинные пальцы. Не трудно догадаться, что с
Диего они все-таки разговаривали. Он не отвечает на мои звонки. Похоже, ему нужно переварить то, что я рассказала ему. Днем он ответил на мое сообщение, отчитавшись, что с ним все в порядке. Для меня, несомненно, это является самым главным, но я нуждаюсь в его поддержке. А сейчас происходит совсем другое: он не знает, как ко мне относиться, что говорить и боится задеть чувства. Я уже и жалею, что была откровенна. Это стало частью моей жизни — тот неприятный случай, и все же это прошло. Я похоронила тот день. Я хочу, чтобы они сделали то же самое.
Быть может, Доминик догадывается, что я разгадала причину «рандеву», поэтому она решает сначала сообщить о нашей общей подруге:
— Пьетра не в самом лучшем настроении, — замявшись, Доми открывает рот и вновь закрывает его.
Откидывается на спинку деревянного стула, внимательно изучает мое лицо, выискивая в нем ответы на свои не заданные вопросы. Что не удивительно, Селест поступает точно также.
Все в порядке, меня это вовсе не смущает.
— Диего был очень щедр на слова, — говорит блондинка с трудом. — Пьетра не смогла выдержать это первой.
— Не знаю, как теперь быть, — затем откликается Доминик.
А Селест продолжает:
— Она не захотела приходить, но ей больно, можешь быть уверена.
— Думаешь, я хочу этого? — нахмурив брови, спрашиваю, почему-то почувствовав себя оскорбленной.
Сел принимается активно качать головой в отрицании.
Протягивает ладонь и кладет на мою, сжимая в знак поддержки.
— Конечно, не хочешь. Я не… не это имела в виду. Тебе стоило нам довериться раньше. Почему ты не сделала этого?
Пожав плечами, я обращаю внимание на стильно отделанный потолок. Он исписан буквами итальянского алфавита, а в центре висит большая люстра, в ободке которой немало маленьких лампочек — благодаря им, зал отлично освещен.
— Не знаю, но мне не хотелось вас расстраивать, и я не хотела видеть жалость в ваших глазах, а именно ею вы меня сейчас и одариваете.
Сказала я это без укора и боли. Страданий не осталось, но мне теперь нужно привыкнуть, что при взгляде на меня, друзья будут думать о том, что пришлось мне пережить. Селест мгновенно выпрямляется.
— Нет, Ева, никакой жалости…
— Брось, — перебиваю ее я без всякого негодования. — Все в порядке. Ты не сможешь от нее отделаться, как бы ни хотела.
По крайней мере, в считанные дни. Я знаю, что вам понадобится время, чтобы принять это, но все хорошо. Теперь все хорошо.
Доминик вдруг ахает, и это выходит у нее, как потрясенный вздох.
— Надеюсь, ты шутишь? — в возбуждении кареглазая девушка говорит громко, чем привлекает к нам заинтересованные взгляды остальных посетителей траттории.
Тогда же возвращается наша официантка с кудрявыми длинными волосами цвета угля. Она спрашивает, выбрали ли мы, что хотим отведать. Я задаюсь вопросом, почему девушки не решили устроить встречу в баре: было бы лучше, потому что я не хочу есть. Полагаю, у моих подруг тоже нет аппетита.
