– Что это значит?
Лукас поджимает губы. Его светло-синие глаза забегали вокруг, а затем он становится позади меня и обнимает за талию, прижимая к своему торсу.
– Не нравится? – шепчет с особой ласковостью на ухо.
Принимается убирать волосы ото лба, гладить их, накручивать пряди на пальцы. Творит со мной безумие. Но не могу разгадать, зачем.
– Это все мне? – откликаюсь так тихо, как возможно.
– Конечно, – не прекращает шептать британец. – У тебя прекрасный стиль, мне нравится, как ты одеваешься. Я пытался подобрать все по твоему вкусу и размеру. Надеюсь, подойдет. – Нагнув голову слегка, целует в плечо и не торопится выпрямляться обратно.
Я отказываюсь верить в то, что он реально сделал это.
– Но все такое дорогое… Посмотри на марки! Бренды! Это нельзя купить задешево. Никакие скидки не выручили бы меня, когда дело касается нарядов и обуви от таких дизайнеров. – Я оборачиваюсь в его руках. – Лукас, ты же…
Приложив два пальца к моим губам, Блэнкеншип затыкает меня.
– Это все твое, – в полнейшем умиротворении отзывается на мои восклицания он. – Хочу, чтобы ты носила все самое лучшее.
Я становлюсь маленькой девочкой в этих крепчайших и надежных объятиях. Парень утыкается носом в мою шею, вдыхает аромат.
– М-м-м…, – довольно протягивает он, – … ты пользовалась гелем для душа… моим гелем для душа.
Звучит Лукас удовлетворенно. Выходит, он ездил к юристу (и почему, когда он поделился сегодня этим со мной, я не попыталась вдуматься?), собирается вложить деньги в дело, а помимо этого озаботился моим видом?
– Завтра все расскажем, да? – Во фразе раздается надежда. – Всем расскажем, да? Мои папа с мамой подозревают, что мы встречаемся.
Я давлюсь смехом.
– Ты не умеешь делать из этого секрет.
– И не хочу, – блаженно отзывается британец.
Спустя не больше двух минут Лукас отстраняется. Короткое время я не ощущаю его дыхание у обнаженных участков кожи. Каких-то несколько секунд. Но появляется невероятное желание вернуть мощные руки на место. Блэнкеншип вынимает длинную узкую коробочку из лилового пакета, который, я была убеждена, опустел. Предмет из картона обтянут темно-синим бархатом. Ткань блестит под искусственным светом. Вновь пристроившись сзади, парень протягивает руки так, чтобы я видела действия, исполняемые ими. Стараясь не выронить ни слова, ни звука, ни вздоха, следя за бесподобными пальцами. Они открывают коробку медлительно. Романтика момента на миг погружает в представление о том, что я героиня фильма – ни больше, ни меньше.
Внутри – браслет, украшенный бесцветными камнями. Безумно красивый и ослепительный. На одном конце украшения поражают своим великолепием два крохотных брелка: миниатюрные Биг-Бен и Пизанская башня.
– Из белого золота с бриллиантами, – проведя пальцем по презентованной драгоценности, комментирует Лукас. Бережно его губы прикладываются к моему затылку и, выдохнув, парень по-доброму усмехается. – Впредь понимаешь же, что отвязаться от меня не получится?
Глава 12
Лукас
Янтарные глаза, напоминающие лето, с недоверием смотрят на меня. Время от времени ресницы опускаются, и Ева фокусирует свой взгляд на браслете, который держит в руках. Я заказал его у знакомого ювелира Исабэл больше недели назад. Когда на почту прислали эскиз, я сразу его одобрил – это то, что было нужно. Я именно этого хотел. Реакция моей итальянки доказывает, что я не ошибся. Она трогает пальцами металл и камни, касается ими подвесок. Я заворожен тем, как горит ее взгляд. Как она едва сдерживает слезы. Не могу отказать себе в удовольствии запустить ладонь в длинные русые волосы, наслаждаться естественными локонами. Из-за дождя они немного жесткие, но более закрученные, чем обычно.
Пока Ева влюбляется в мой подарок, я, кажется, влюбляюсь в нее. Как противиться этому чувству? Как противиться огню в ее глазах? Восхищению, исходящим от нее. Как? Еве свойственен детский восторг, энтузиазм, который многие девушки в ее возрасте уже потеряли. Раздвигая ноги перед каждым приходящим в их жизни парнем, они становились все циничнее и безнравственнее. Раньше я ощущал притяжение к таким девчонкам, я был без ума от их вечной откровенности. Раньше я хотел их. А теперь меня заводит то, что есть одна единственная женщина в моей судьбе. В данный момент. И она скромна с другими, для посторонних мужчин ее душа, ее тело – тайна. Только не для меня. Это возбуждает меня сильнее, чем что-либо. Не знаю, сколько мы будем вместе, сколько продлится наша история, когда ей придет конец, но в настоящее мгновение я счастлив. Реально счастлив. Мне плевать на все проблемы, на свою биологическую мать, не оставляющую меня в покое. Плевать на то, что номер телефона приходится менять снова и снова.
Есть Ева и я. Нам так хорошо вместе. Так хорошо! Покрываю ее красивое лицо поцелуями, и в то самое мгновение Мадэри отзывается, отойдя от легкого шока:
– Он очень дорогой, да? – спрашивает она, заглядывая в мои глаза.
Я выдыхаю, улыбнувшись лишь одним краешком губ.
Обведя взглядом спальню, возвращаю внимание на Еву. Девушка ждет, что я отвечу, и не роняет пока ни слова.
– Ну, какая разница…, – говорю я ей чуть слышно, положив ладонь на щеку.
Нежная-нежная кожа. Я одержим ее натуральностью. Не искусственностью Евы. Это подкупает.
– Большая разница, – произносит итальянка мне в губы. – Ты не понимаешь… Я не могу принять твои подарки. Я чувствую себя неправильно.
Прежде чем она успевает сказать еще что-то, накрываю ее рот своим. Мой язык властвует, подчиняя себе. Я проталкиваю его глубоко, и это чистый секс. Она тает у меня в руках. Сжимаю одной рукой тонкую талию Евы. Черт! Да я готов молиться на это идеальное тело. Я люблю каждый изгиб, готов ласкать и целовать ее всю.
– Все правильно, – шепчу между поцелуями. – Все, что происходит – правильно. Поняла?
Потом я нехотя отрываюсь от нее всего на минуту – дабы застегнуть браслет на запястье девушки. Мы оба завороженно смотрим на то, как безупречно он смотрится на руке Евы.
– С размером я угадал. Интересно, как будет сидеть на тебе одежда? – Я киваю на кучу пакетов на кровати, а потом снова присваиваю себе ее губы.
Наслаждаюсь волшебным вкусом и не хочу останавливаться. Но в ум приходит идея получше и, внезапно от нее отстранившись, убираю все подарки вниз. Освободив кровать, ложусь на подушки, точно король. Широко развожу руки, глядя на мою девочку. Она все еще в моей футболке и шортах.
– Начинай примерять, – отдаю четко приказ.
Она выгибает бровь, словно не поняла.
– Ч-что?
– Говорю: раздевайся и надевай новые наряды. Как раз и проверим, подойдут ли они тебе.
Ева коротко смеется. Скептицизм вырисовался на ее лице. Сомнение, недоверие. Думает, я шучу.
