– Пойдем, – подтолкнув в спину, Кьяра ведет меня к повороту в следующий коридор. – Я не хочу опоздать.
Она рассуждает о Диего, рассказывает, что уже успела пообщаться с ним. В “Фейсбуке” он делится с ней испанскими треками и новинкам латиноамериканской музыки.
– Я бы с ним замутила, если бы он ходил на все тусовки и не жил бы в общежитии, – заключает Франко, поморщив носом.
Я закатываю глаза, посчитав ее размышления крайне глупыми. Диего – очень хороший, а вечеринки – это не то, что является самым главным. Кьяре важно, чтобы ее молодой человек был похожим на… Алистера Шеридана. Но он только сделал с ней несколько фоток, когда она отдыхала у него. По словам Франко, ирландец к ней равнодушен.
Как раз о нем Кьяра заговаривает, объявив о том, что тот отменил или перенес развлекательный вечер в своем доме, который должен был состояться вчера.
– Он разместил пост в “Инстаграме”: его грустное фото, а сбоку подпись, – она машет в воздухе руками и прорисовывает пальцами пафосные слова, донося до моего сведения: “Выгляжу кошмарно, и чувствую себя так же. Вход в мой дом всем закрыт: навсегда или временно – увидим”.
Девочка выучила наизусть то, что он написал? Она доказывает это, когда достает из кармана куртки смартфон и показывает мне тот самый пост.
– Видишь? – расстраивается из-за его синяков. – Интересно, кто его так? – говорит, печально вздохнув.
– Мне все равно, – взмахиваю рукой и одновременно прощаюсь, собираясь повернуть направо, так как у нас лекции по разным предметам.
Но тут Франко хватает меня за запястье. Ее лицо выражает чистое удивление, когда она видит браслет, подаренный Блэнкеншипом.
– О, Бог ты мой! Это подарил тебе Лукас?! – восклицает Кьяра совсем не тихо, чем привлекает к нам лишнее внимание.
Я пытаюсь вырвать руку, но приятельница ни за что не дает сделать это, держа крепко.
– Черт возьми! Посмотри на эти подвески! Наверное, кучу денег стоило? Это белое золото или платина?
Я готова убить ее за упоение, которое она выражает там, где это не желательно.
– Я тебя прошу, успокойся.
– Как же тебе повезло с парнем!
– Кьяра, замолчи, говорю. И отпусти, я тороплюсь.
Ее, вероятно, задевает мой тон. А может, она даже оскорбляется. Но этого не выдает. Отпускает ладонь и извиняется. А во время перерыва предлагает выпить горячий напиток.
– Время капучино, – напоминает Франко и смеется, будто не почувствовала напряжения между нами минутой раньше.
***
Скорее всего, о Джорджине должны знать друзья Лукаса. Кажется, с Дейлом я нашла общий язык, хоть мы очень мало времени контактировали. Я встретилась с Кьярой, она угостила меня великолепно пахнущим кофе, но не успели мы сделать и пары глотков, как ей пришло на телефон сообщение, и она была вынуждена бежать, оставив меня одну на футбольных трибунах. Я здесь осталась одна допивать свой капучино. Трибуны для зрителей расположены со всех четырех сторон игровой площадки. Если закричать, можно будет услышать многократное эхо. А я так хочу выкричаться.
Пьетру, как и Лукаса, и всех студентов их факультета позвали в конгресс-центр. Для них сегодня выступает известный во всей Италии адвокат, выигравший не одну сотню дел. Именно к нему обращаются в случае чего большинство итальянских бизнесменов и знаменитостей. Это что-то вроде мастер-класса для будущих юристов от мужика, который на один день ради ребят выбрался из Милана в Рим.
Доминик и Селест вместе со своим куратором участвуют в Дне открытых дверей. Проводят экскурсию по кампусу, но рассказывают абитуриентам подробно лишь про свой факультет.
Я чувствую себя одинокой. Мне страшно, что придется к этому привыкать. После того, как дела закончатся у моих подруг, они захотят обязательно со мной встретиться. Всегда так было. Но когда тайна раскроется, останется все так же, как прежде? Я надеюсь на это, но надежда очень хрупка. Никакой веры в подобный расклад событий нет.
Пишу Диего:
“Чао! Где ты? Не хочешь присоединиться ко мне? Буду ждать тебя на футбольном поле”.
Ответ приходит через минуту и тридцать три секунды. Я считала.
“Играю в гандбол с друзьями. А ты увлеклась футболом? Как я это пропустил?”
“Нет, я валяюсь на трибунах от скуки. Пью капучино. Веселись!”
Он больше не отвечает. Видимо, полностью отдался спорту. Большой перерыв – полный отрыв. У меня такое ощущение, что он в этот раз станет для меня временем слез. Мои друзья меня не поймут. Не поймут. Я буду с Лукасом, но без них. Я готова пойти на такую жертву? Я люблю его, но и без них не смогу.
Смартфон вибрирует. Опустив глаза на экран, я вижу высветившийся на нем конвертик, а под ним текст месседжа от Блэнкеншипа:
“Как ты? Я думал, выступление будет познавательным, но он просто выпендривается. Очень скучаю, малышка. Вспоминаю, как с тобой ночью было хорошо”.
У меня краснеют щеки, и улыбка появляется на лице в тот момент, когда мне действительно нужно отвлечься. Сразу за этим приходит еще одно сообщение:
“Могу поспорить, ты вся пунцовая. Тебе идет!”
“Все хорошо, у нас "антракт". Этим вечером буду дома, хочу поужинать с папой”.
“Без проблем. Могу присоединиться?”
Задумываюсь, прежде чем ответить.
“Будет лучше, если я расскажу ему все сама. Ты ему понравился, он поймет”.
“Вот видишь! Я ему понравился! Значит, все пройдет гладко. Ужин с меня. Продукты куплю сам. Приеду за полтора часа до прихода сеньора Мадэри с работы”.
Самоуверенность и упрямство Лукаса немного сердят, но это снова подтверждает то, что у него со мной не так, как с другими девушками.
***
До начала следующего занятия остается еще больше получаса, но большинство универсантов уже все равно покинули сад кампуса. Я знаю, что мне бы тоже следовало провести эти тридцать минут в библиотеке, если хочу на третьем курсе получать стипендию. Однако ноги сами несут вдоль многоэтажных зданий, и ни в одно из них я не желаю заходить. Мне просто нужно побыть одной, ни с кем не встречаться. Осмыслить все, что творится. Я и Лукаса видеть не хочу, рядом с ним не выходит быть целесообразной.
Больно знакомый силуэт оживленно и отрывисто шагает со стороны парковки. Через несколько секунд взгляду четко представляется Маркус Ферраро. Он… он вытирает кровь с лица. Мне заметно, как касается пальцами нижней губы. Похоже, она разбита. Марк решил, несмотря на свой вид, пускай и с опозданием, но явится в Тор Вергата?
Его вязанный темно-синий кардиган развевается по ветру от того, насколько резок в своих движениях Маркус. Я должна чувствовать отчужденность при виде этой ситуации, но не могу. Я хочу подойти и узнать у него, что произошло. Почему? Потому что мне не плевать? Это однозначно не злорадство. Я бы поступила так с любым другим человеком, независимо от того, обидел он меня или нет. Оставаться в стороне не в моих правилах.
