Сэм, крохотная Шеннон и долговязый Джек стояли возле автобуса. Когда наши взгляды встретились, Саманта поджала губы и слегка улыбнулась, а я, как полный дурак, решительно направился в ее сторону. Попросил ее отойти со мной, и сказал, что это очень важно. Спустя пару минут моих сумбурных высказываний в ее адрес, все-таки мне удалось признаться ей, что я влюблен. Саманта была ошарашена. Она хлопала своими длинными ресницами, моргала, изредка переводя взгляд на асфальт под нашими ногами. И не могла найти слов. Тогда я спросил, почему она молчит. Я сказал, что ей не стоит ничего стесняться, и это нормально чувствовать то, что она чувствует.
Думаю, не стоит объяснять то, что потом наши отношения изменились. Мы больше не дружили, как раньше. Мои слова о трехлетней любви к ней решили все. Как оказалось, она поначалу надела футболку с именем Майкла, но одна девчонка, страшно увлеченная им, слезно просила обменяться с Сэм майками, что ей и пришлось сделать, потому что та девушка в буквальном смысле была на грани истерики. Эта девушка с золотисто-карими глазами ответила мне в тот день всего парой предложений, а мой мир рушился, пока она произносила слово за словом. И остались от этого мира одни руины, сплошная разруха, когда, извинившись, она вновь поджала губы и поспешила уйти. Я смотрел ей вслед, ощущая, как осколки сердца падают вниз, смешиваясь с кровью, смешиваясь с пустотой. Ничего больше не было важно. Она. Не любит. Меня.
Это ни с чем несравнимое чувство – чувство потери. В первую очередь, себя. Потому что, когда три года подряд ты зациклен на чем-то одном, если вдруг ты потеряешь это, ты потеряешь все. Наверное, не нужно говорить, что в тот день мне перестала быть интересной моя жизнь. И как бы друзья ни старались, у них не выходило растормошить меня. Долгие месяцы я был просто… никем. И этот страх опустошения преследует до сих пор. Я так боюсь, что повторится то же самое, когда я пойму, что без нее, на самом-то деле, мне не интересно ничего.
Девушка с именем знаменитого спортсмена на футболке присаживается на свое место, а парень обнимает ее за шею, уткнувшись носом в ее длинные русые волосы. Нет, нет, нет. Это не случайно. Я увидел ее не случайно. Я знаю точно, чего я не хочу – пустоты внутри. Но она непременно придет и поселится у меня в душе, в том случае, если я сделаю неправильный выбор.
Когда Кайя зовет меня по имени, чтобы облить ругательствами за то, что я даже не слушаю ее, мой взгляд падает на бриллиант, украшающий ее безымянный палец. Плотно закрыв глаза, я молю о силах, чтобы расстаться с ней сейчас, прямо в воздухе, сказать прямо, что совершил ошибку. Но… я не могу. Черт побери, не могу сделать ей больно. По крайней мере, не сейчас.
Мне нужно время.
***
Джереми
Настоящий момент
Один из толстых мужиков за спиной Саманты перекатывает в челюсти зубную палочку, иногда языком высовываю ее наружу. Он думает, что таким образом пугает меня? Или меня испугает его театрально жесткий взгляд? Неопрятная борода, которой покрыта большая часть его уродливого лица?
– Только если у тебя, малыш, – отзывается рыжий парень, стоящий рядом с Сэм.
Я прекрасно понимаю, что их здесь не меньше восьми, а я – один, и не мне с ними тягаться. Я не боюсь испачкаться, пораниться. У меня и так достаточно шрамов от былых драк. Но в схватку со всеми я вступить не смогу.
– Нет, – глядя ему в глаза, говорю я, – у меня проблем нет. Но у тебя могут появиться, если продолжишь разговаривать со мной, или с ней, – киваю на Сэм, – в таком тоне.
Рыжик хихикает. Его маленькая мордочка покрыта многочисленными веснушками.
– Где-то я тебя уже видел, – сощурившись, он сначала машет пальцем у меня перед носом, а потом поглядывает на своих дружков. – А, парни? Не вспоминаете? Это же тот самый герой, который много лет назад завалился в «Пэззи» с охапкой цветов, чтобы охмурить эту крошку, – рукой он указывает на Сэми. – Ох, малыш, походу у тебя не получилось…
Но он не договаривает, потому что я, рывком отодвинув Саманту за спину, и ударяю подонка по его гребаной морде. Тот отшатывается, голова дергается в сторону, ладонь цепляется за спинку деревянного стула, но он все равно падает на пол, а Сэм охает. Мужики подрываются со своих мест, однако один из них останавливает свору волков, стремящихся наброситься на меня.
– Это их разборки! – громко заявляет высокий парень с длинными темными волосами. В ухе у него торчит серьга. – А наше правило – не лезть в драку двоих.
Кто-то пытается возразить ему, двое просто ворчат, остальные садятся обратно за стол с крайним недовольством. Похоже, этот чувак – главный среди них.
Ругаясь под нос, Люк встает на ноги, и тут же замахивается, но в первый раз я блокирую удар, а во второй – не удается. Рыжий мудак, достающий Сэм, попадает кулаком мне в губу. Я ощущаю вкус крови на языке.
– Люк! – выбежав вперед, моя храбрая девочка отталкивает подонка, перекрывая доступ его маленьких кулаков ко мне. – Перестань! – ее слова звучат твердо, словно она его совсем не боится.
Люк, мать его, хренов урод дышит глубоко и тяжело, прожигая меня взглядом бледно-зеленых глаз. Он раздражает меня одним своим видом, и больше всего сейчас я хочу уйти отсюда вместе с Сэм. Но Люк заставляет меня передумать, отшвырнув Саманту в сторону, словно тряпичную куклу. Он ее толкнул. Даже, не думая, я хватаю этого козла за воротник его кожаной куртки, приподнимая его ноги от пола. Сволочь.
– Смотри на нее, – приказываю я, пальцами повернув его шею туда, где стоит отнюдь не испуганная Сэми. – Смотри на нее! – реву, когда паршивец сопротивляется. – Видишь эту девушку? – прям у его уха вкрадчивым голосом доношу свою мысль, свои правила. – Ее трогать нельзя. Никогда. Ни в коем случае. Даже пальцем не смей…
– Джереми, прекрати! – внезапно обрывает меня Сэм.
С чего бы вдруг?
– Пошли отсюда, – подойдя ближе, она берется оттаскивать меня за локоть от Люка. – Кажется, тебя все уже поняли.
Перекошенное от страха и унижения лицо рыжего ублюдка тому подтверждение. Я с неохотой, но медленно разжимаю пальцы, и через пару секунд подошвы ботинок козла касаются деревянного пола, а сам он еле стоит на своих ногах, с презрением глядя на меня, изучая меня. Страха в его глазах больше нет, потому что в пользу него высказалась Сэм.
Когда я оборачиваюсь под натиском девушки, могу слышать за спиной разговоры парней.
– Ничего такого не случилось же, – говорит один.
– И правда, просто пошутили, – подхватывает другой, и я почти уверен, что этот голос принадлежит самому тучному из их компании.
– Теперь мне, что, перед нею кланяться? – с ехидством замечает Люк, но на это я лишь ухмыляюсь.
А Сэми, вероятно, тоже слыша их обсуждения, пока мы удаляемся, резко кладет руку мне на предплечье, думая задержать, если я решу ринуться обратно и отделать говнюка. Но, когда она понимает, что я спокоен, тут же убирает ладонь. При выходе она извиняется перед девчонкой с дредами и машет ей рукой.
