— Не понимаю, о чем ты.
Шатровская, значит, Маринка… И почему меня это злит?
— Да все ты понимаешь! Девки на фигуру ведутся, на язык подвешенный. А ты худой и вечно смурной. Ни улыбки, ни шутки… А крутятся вокруг тебя, как возле медовой ловушки…
Наивный ты лопушок… Я бы и сама не против узнать, какого хера они все во мне находят. И ведь на природный мужской магнетизм не спишешь, как можно было бы подумать… Наверно…
Откуда я вообще это бред про мужской магнетизм отрыла?
Надо меньше в интернете сидеть. Вот, когда выживанием занималась, вообще такая херь в голову не добредала. А тут расслабилась от безделья… Или от Зуба вирус тупости подхватила? Сука, не дай Бог…
А ведь похоже!
То-то в последнее время себя неадекватно веду!
Но Костян ждет от меня откровения…
Ничего, сейчас получит по полной программе.
Делаю задумчивую рожу и говорю, таинственно понизив голос:
— Кость… Знаешь, такое стихотворение: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей»?
— Не-е-е… Лермонтов, что ли?
— Ну почти. Пушкин.
— И чего?
— Ну вот подумай на досуге.
— Странный ты, Арс, ни слова в простоте…
— Вот-вот… И об этом тоже подумай…
Судя по физиономии Костяна, он берет на вооружение мой стебный совет и начинает напряженно думать.
Дело это для него непривычное, и потому надеюсь, что дальнейшая дорога до спорткомплекса пройдет в блаженной тишине.
У меня есть немного времени, чтоб подумать про то, в какую жопу я себя в очередной раз усадила.
И как со всем этим справляться.
Правда, минут через пять Костян решает, что все уже понял, и начинает засыпать меня тупыми уточняющими вопросами.
Хорошо, что уже недалеко ехать, а то бы не удержалась, и еще парочку нужных советов мальчику дала.
Мы подъезжаем в спорткомплексу, пока паркуемся, пока идем…
На крыльце вижу знакомую высоченную фигуру и невольно кривлюсь. Обогнал, надо же…
— О, Шатер, нихрена себе, ты быстрый! — смеется Костян, — ну пошли, мелкий уже там.
Я иду следом, молча, игнорируя настойчивый взгляд Хищника.
Поймал, молодец… Как жрать будешь?
В здоровенном зале все привычно.
Я прямо погружаюсь в родную атмосферу, кайфую даже. Четыре ринга с татами, везде своя категория, народ на трибунах, сдержанный гомон.
Не удерживаюсь от улыбки, на время забыв про настойчивого Хищника за спиной.
Ну его нахер, в конце-то концов! Могу я немного отдохнуть?
На самом близком ко мне татами соревнуются малявки, едва по семь-восемь лет. Наблюдать за ними интересно, хотя мне всегда больше нравились совсем маленькие, четыре-пять лет. Они такие ржачные неваляшки с серьезными рожицами и воинственными выкриками.
А чуть постарше — уже бойцы.
Ну а подростков можно смотреть, как взрослых, там все жестко уже.
Костян ведет к тому татами, где в скором времени должен выступать его брат, подзывает к нам невысокого серьезного парнишку, практически, свою уменьшенную копию. Рядом они смотрятся забавно.
— Васек, это — Арс, тот самый, про которого я тебе рассказывал, — знакомит он нас.
Васек солидно жмет руку сначала мне, потом Вадиму, с которым уже знаком.
— А тот прием с болевым на запястье покажешь? — спрашивает меня серьезно.
— Потом как-нибудь, — отвечаю я, — а пока надо на бое сосредоточиться.
— Ага. Но потом — обязательно.
— Забились.
Васек убегает к тренеру, а мы садимся на трибуны, дожидаться его боя.
Хищник садится с одной стороны, Костян — с другой… И я себя чувствую охеренно. В ловушке прям.
Сижу, вытянувшись и стараясь не касаться бедрами никого, но образ-то у меня пацанячий. И потому скромно сжать коленочки не могу.
Ну и нахер.
Злюсь, сажусь так, как обычно сидят довольные всем парни, опираюсь на расставленные коленки, подаюсь вперед, рассматривая большой зал.
Напрягаюсь все же.
Но, как выясняется, напрасно, потому что вскоре начинается бой Васька, и всё внимание направлено туда.
Первый бой он выигрывает, потому мы остаемся еще, ждать второй, и, при удаче — третий.
— Мы потом подойдем, ладно? Пусть он нормально настраивается, — говорит Костян, а я только плечами пожимаю. Пусть.
Второй бой Васек проигрывает.
И уныло шмыгает носом.
— Ничего, ты нормально держался, — утешаю я его, — мой брат после первых проигрышей прямо ныл.
— А у тебя брат тоже каратист? — спрашивает Костян, и я прихожу в себя.
— Ага… Тоже. Мне пора.
— Нет, стой! Ты же обещал!
Я смотрю на Васька, уныло вытирающего нос, и понимаю, что не смогу сейчас уйти от него. Надо немного утешить парня.
Конечно, вряд ли он после сегодняшнего проигрыша разочаруется в спорте и перестанет тренироваться. Если его вывели на город, значит, уже нормальный спортивный характер. Но утешить… Он мне так Лешку напоминает…
Сердце екает, я ловлю на себе задумчивый взгляд Хищника. Отворачиваюсь.
— Погнали в парк! Постреляем в тире, мороженого пожрем, — предлагает Костян.
Васек смотрит на меня с надеждой, и я опять не могу отказаться.
В парке народу не очень много. Пять часов дня, детей еще не позабирали с садов, а потому мы зависаем надолго.
Сначала стреляем в тире.
Причем, и Костян, и Вадим очень даже метко выбивают мишени, а я и Васек мажем безбожно.
Я оружием никогда не увлекалась, и винтовку до этого дня в руках не держала.
Затем идем на спортивную площадку, и я еще около часа показываю довольному мальчишке способы захвата и ухода с учетом его малого веса. Стараюсь не особо отходить от канонов, потому что парень в том возрасте, когда голова не особо работает, может эти приемы использовать на своих спарринг-партнерах, а это совсем ни к чему. Нам с Лешкой их тренер показывал, с полным пониманием того, что мы не станем применять их просто на соревнованиях. Это — экстренная помощь, крайняя.
И потому Ваську светит только канон. Ну… С легким отклонением.
— А мне? Мне покажи, — заводится Костян, и я ему тоже показываю. Правда, другой вариант.
Мы переходим на мягкую траву, и там я с удовольствием валяю его по всему периметру.
— Охренеть, — подскакивает Костян после очередного приема, отправившего его на пару метров в сторону, — давай еще раз!
