– Уйди!
Рычу, отцепляя руку, что хватает за плечо.
Кто тут бессмертный? Меня остановить пытается? Встать между мной и моим трофеем?
– Ты слишком рано решил, что бой закончен, – оборачиваюсь, вижу хмурую рожу брата.
Как в кривое зеркало, блядь, смотрю.
Хотя нет. Какое, на хрен, зеркало? Я совсем на него не похож. Еще на ринге приметил. Ноздри у меня точно не раздуваются так, чтобы пар из ушей шел.
– Бой закончен, – пожимаю плечами, сдергивая его руку с плеча.
– Ни хрена, Арман! Я просто свалился. Один раз. Время не вышло. Можно упасть, но подняться. Это не поражение. Просто ты слишком быстро соскочил с ринга. Испугался продолжения?
– Роман…
Тяжело вздыхаю, еле сдерживая жгучее желание врезать по его хмурой роже. И бой, и попытка помериться силой ни хрена здесь ни при чем.
– Иди ты на хрен…
В последний момент опускаю кулак.
Отпихиваю брата в сторону.
Блядь. Уже не успел. Совсем темно и ни хрена не видно.
Но далеко же она не могла уйти, да? Пусть я и потратил пару лишних драгоценных минут.
– Эй! Ты просто сбегаешь от настоящего боя!
Летит мне в спину, когда я таки шагаю через окно.
Ну… Как шагаю…
Скорее вываливаюсь, пытаясь стряхнуть с плеча на землю прицепившуюся к нему оконную раму.
– Так поступают только трусы! Арман! Вернись! Ты же сам хотел настоящий бой! Ну? Что теперь? Позорно сбегаешь?
– Я голову тебе откручу, – бормочу, в несколько шагов обходя все крошечное пространство заднего двора клуба.
Хреново.
Девчонки нигде нет.
Калитка крошечная, правда, приоткрыта. А за ней заросли. Блядский искусственный то ли парк, то ли лесок. Мне теперь что? Под каждый куст заглядывать?
–– Лучше вернись сама!
Вроде и спокойно бросаю в темноту. Даже ласково.
Пугать малышку еще не время.
Пусть понимает. Я не отступлю. Найду. Если уж решил, что моя, никуда ей не деться.
Но сейчас, если сама выйдет ко мне, буду спокоен. Спокоен, мать вашу!
– Арман Каримович, вы что?
Директор клуба, на которого наталкиваюсь, слегка попримяв крохотную калитку, почему-то шарахается.
Дрожит.
Чего?
Я ведь ласково. Нежно почти. Я же еще не разъярен!
Хотя…
– Демид!
Хватаю его за воротник обеими руками.
Слишком сильно трясется. Как бы не свалился мне под ноги. От земли его потом еще отряхивать.
– У тебя камеры где? Быстро. Покажи мне записи. Входящих, до начала боя. И потом. Особенно с этой стороны. С заднего двора.
Пока метаться буду, времени еще больше потеряю.
Лесок прочесывать с полчаса придется, никак не меньше.
А если слишком хитрая?
Если не из нужника вылезла через окно? А специально его распахнула, чтобы меня со следа сбить?
А сама вполне могла уйти по коридору. В зале, где еще полно людей, затеряться. И выскользнуть через главный вход.
– Да вы что? Арман Каримович! Вы же сами настаивали, чтобы никаких камер! Чтобы ваш бой никто не снимал!
Твою мать! Закрытый бой. Инкогнито.
Мы же не драчуны какие-нибудь клубные! Просто с братом силой потягаться решили. Не в зале, вдвоем, а вот так. Старые времена добрые вспомнить.
Я-то по малолетству дрался в клубах, да. Не думал, конечно, это своей профессией делать. Просто нравилось. Кайфовал. Хоть семья вся и возмущалась. Считала, что принижаю этим занятием род Багировых. А после забросил. Дела поважнее появились.
Но… В наших делах, кроме мозгов и хорошо заряженого ствола и сила нужна. Всегда. Никуда не денешься. Форс-мажоров, при которых кулаками поработать придется, никто не отменял.
Или сила, или подыхай. Такой закон.
Жесткий, но другого нет. Слабаков давят на раз. Как орешки.
А вот для него бои без правил лет с двенадцати стали хлебом. Кулаками пришлось себе все в жизни выбивать.
– Арман. Ты не увиливай!
Этот уже тоже рядом.
Снова мертвой хваткой в плечо впивается.
– Роман. Думаешь, в этой жизни только один Михалыч твой чемпионов мира тренировать может? Со мной Верминский сам работал. Пятерых чевпионом мира натаскал, межлу прочим! Еще до тебя. Думаешь, я от тебя реально сбегать стал бы? Я ведь сам этого боя искал?
– Так чего бежишь?
Нависает. Мать его. Да что за манера?
– Не до тебя сейчас. И не до боя. Но мы обязательно еще встретимся на ринге! Если хочешь еще раз понять, что не все лучшие бойцы на него выходят. Многие в зале тренируются. Камеры где?
Снова поворачиваюсь к Ревинскому, директору.
Уже трясу. Сам не заметив, как приподнял его над землей.
– Арман Каримович!
Покраснел весь. Раздулся. Руками воздух поймать пытается.
– Не было камер! Вы же оба! Настоятельно! Приказали! Тем более, у нас закрыьый клуб! Обязательное условие, чтобы не снимать!
–А то я не знаю. Как эти условия выполняются!
Блядь. Он что? Совсем на голову отбитый? Не понимает, что меня сейчас лучше не злить?
А то клуб у него. Хоть элитный, а очень, я посмотрю, хлипкий.
Щепок же сейчас от него не оставлю. Или наоборот. Одни щепки и останутся на месте заведения. Даже на шашлык пожарить не наберется!
Из него. Из директора этого. Ревинского. Шашлык.
–Арман. Камер точно не было. Мои люди все проверили перед боями.
Градов пытается развернуть меня вместе с трясущимся Ревинским к себе, но выходит с трудом.
– Твои люди тоже! Камер нет! Да отпусти ты его уже! Не видишь разве? Он сейчас тебе весь желудок на ноги вывалит!
