Кричу, поднимаясь.
Десятка два это херня собачья! Главное, фактора неожиданности больше нет! А так не хрен делать!
Вот и сбылось, о чем я думал.
Таки пришлось с братом спина к спине подраться. Не друг против друга. А вместе. Против врагов.
И, черт возьми! Мне это понравилось! Ромка не подкачал и не облажался! Спокойно с голыми руками попер на бойцов Гудимова! Даже рыча от удовольствия и азарта!
– А ты как здесь?
Мы тяжело дышим.
Вокруг валяются тела этих изначальных смертников.
Даже не заметил, когда в этой драке рядом оказался Марат.
– Ну как же? Мне, может, обидно. Прогулка по лесу. Это ж романтика! А ты один пошел! Непорядок!
Смеется, закуривая.
А я пожимаю руку брату. Впервые в жизни. По-настоящему и от чистого сердца.
– Теперь я тебе должен, Роман. И давай на хрен прекратим эту вражду! Хоть познакомимся по-настоящему, м?
– Должен. Я приеду долг забрать. Не сомневайся, – хмыкает.
– А ты? Ты жизнь мне спас!
Подхожу к тому, что стрелка снять успел.
Реально. Меня бы уже здесь не было, если бы не он.
– Я Волк, – протягивает мне в ответ руку. – Не спас. Считай, долг вернул. Ты мою женщину вытащил.
– Нашел ее?
Хрен бы раньше такими вещами бы заморачивался.
Но теперь уже знаю, что значит потерять. И каждую секудну острыми иглами в сердце страх за любимую чувствовать!
– Пока нет, – мрачнеет, и я его понимаю.
– Поможем. Свяжись со мной.
– Ты мне ничего не должен, Арман.
– Давай я буду решать. Что. Кому. Чего. И сколько я в этой жизни должен! Сказал, свяжись! Помощь никогда лишней не будет!
47 Глава 47
* * *
– Не переживай. Царапина.
Усаживаюсь за руль, крепко прижимая к себе Нику.
– И не спорь, – тут же накрываю пальцами ее открывшиеся для спора пухлые губки. – Я в этом разбираюсь. А что кровищи много, так это пустяки. Ничего не задето.
– Арман! Тебе надо в больницу! Срочно!
Да. Про тихую и молчаливую Ромка точно сказал. Это не про нас! Ну, кто указывает мужчине, что ему делать, а? И откуда только взялась такая?
- Я врач! Я лучше знаю!
Упрямо бормочет и даже нагло отбивается обеими руками , когда обнимаю ее. Притягиваю к себе.
- Ну, врач ты пока еще не до конца, - хмыкаю.
Сметаю ее сопротивление своим напором. Вжимаю в свою грудь.
Даже на губы не набрасываюсь, как голодная зверюга.
Ни хера.
Сломала она во мне что-то, эта девчонка. Мелкая пигалица с огромными глазищами!
Прости прижимаю.
Слушаю, как колотятся, будто одно, наши сердца.
Так дико.
Рваными, жадными ударами.
Будто, как и я, возмущаются, что между ними расстояние. И куча всякой хрени типа мяса и ребер.
А им в одно слиться хочется!
Так и меня до ужаса бесит такая куча одежды между нами!
Но и даже сквозь нее я чую жар ее нежного тела.
- Перестань, Никккка! Не дури. По ком ты там анатомию с физиологией учила? По скелетам? А я здоровый мужик. Ни хрена мне не станется. Думаешь что? Это первая пуля, которуя я поймал? Главное, что тебя не задело, - шепчу, прижимаясь лбом к ее лбу.
Чувствуя. Как по нему стекают крупные исходящие паром капли пота.
Стискиваю зубы по хруста.
Блядь.
А ведь она могла пострадать! Даже представить страшно, что было бы, не окажись я рядом!
- А вот ты… Вот ты пережила сегодня, моя хорошая. Натерпелась…
Глажу по волосам, и глаз от ее отовать не могу.
А внутри, прямо в сердце судорожно все дергает.
Внутренности ошпаривает от понимания, как ей тяжело все это пережить пришлось.
- Расскажи, малыш, - глажу ее по спине. Всю бы обхватил. Почему у человека всего две руки? Мне для нее все десять нужно, не меньше!
- Расскажи, как все было. Станет легче. Всегда лучше выговориться. Кстати, можешь похерачить по мне. Со всей дури. Кулаками. Отдаю тебе себя в добровольную грушу.
- Тебя?
Смешно так глаза округляет.
И не понимает, маленькая.
Что еще сильнее в них тону. С каждым разом. Все глубже и глубже. Совсем пропадаю и ненормальным окончательно становлюсь. Самым сумасшедшим на свете!
- Я виноват перед тобой. Ника. Не сумел защитить. Самым последним уродом себя чуствую.
- Но ты… ты же меня спас!
И снова эти глазищи. Еще больше становятся. А я уже не тону. Я подыхаю. Реально. Как есть. Со всеми, на хрен, потрохами!
- Он же в меня стрелял. Я видела. Успела заметить, куда он дуло направил. А ты дважды меня спас. От него. И телом свои закрыл.
Ага. Спаситель хренов.
Оставил одну в доме и без охраны.
Блядь, просто никого и никогда охранять мне не было надобности!
Себя, как-нибудь, сам охраню! Не видел еще, чтоб кто-то сунулся в любое из моих логов, когда я там!
Охрана у меня обычно, когда дом пустует и то долго.
Я вообще мало терплю чужих людей на своей территории. Никогда Бадрида не понимал, у которого в доме и целый штат слуг и войско охранников. Хотя, второе еще понятно. Он империей рулит. В любой момент люди могут понадобиться. Под рукой должны быть. Чтоб не собирать долго. Это логично.
Но в остальном…
Ты же как на витрине постоянно!
Меня напрягает и раздражает любое чужое присутствие.
Даже женщин с которыми спал, редко до утра оставлял. А уж утром сразу выпинывал вон. До ванны максимум позволял дойти – и тут же на хрен, за порог.
К кухне, на которую почему-то все они пытались назойливо проникнуть, не подпускал никогда и категорически.
Откуда у них у всех такие одинаковые повадки?
Вроде кухня это такой способ пометить мужика. Отхватить себе территорию на ему принадлежащей.
Только с Никой все иначе.
Все. Абсолютно. Иначе.
С самого первого взгляда. И дальше. С каждой секундой дальше!
- Вот только не надо! – хриплю, а внутри у самого все переворачивается в фарш, когда эти глазища вдруг начинают плавать в выступающих капельках влаги.
