Обратный путь к дому Мака все напряженно молчали. В доме Ноа прошел на кухню и поставил ноутбук на остров. Мак раздал всем по бутылке холодного пива.
— Сколько тебе нужно времени? — спросил он Ноа.
— Не знаю, — сказал Ноа, не обращая внимания на пиво. — Может, час. Может, минут двадцать. Оставь меня в покое.
Мак поймал взгляд Лив.
— Пойду переоденусь, — сказал он, надеясь, что она поймет намек, который состоял в том, что я сниму одежду, и было бы круто, если бы ты сделала то же самое.
Но она то ли не поняла, то ли просто вернулась к позиции сдержанности.
— Я подожду здесь, — сказала она.
Но когда он вернулся через десять минут, ее не было. А Ноа, Русский и Хоп сидели перед ноутбуком с одинаково растерянными выражениями на лицах.
— Что случилось? — прорычал Мак. — Куда она ушла?
— Посмотри сюда, — сказал Ноа.
Мак подошел и взглянул на экран.
— Не понял. Это список бывших сотрудников?
Ноа тяжело сглотнул.
— Это список женщин, которым он платил.
И первым шло знакомое ему имя.
Алексис Карлайл.
Глава двадцать третья
Кафе «Той Бинс» уже закрывалось, когда вошла Лив.
Алексис стояла за прилавком в своем вишневом фартуке и занималась покупательницей, очень довольной, что получает последнее дневное печенье за полцены. Услышав звук открывающейся двери, Алексис подняла глаза и с улыбкой помахала Лив рукой. Но улыбка быстро угасла.
Лив решительным шагом обошла прилавок.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Алексис виновато взглянула на покупательницу, подписывающую чек кредитной карты.
— М-м… это может немного подождать?
— Нет.
Алексис попросила молодого человека, работающего с кофемашиной, завершить сделку, и с легким раздражением прошла на кухню. Там повар убирал рабочее место, поэтому Алексис провела Лив в свой кабинет. Он был не больше ванной комнаты — едва достаточно места для стола, стульев и стеллажа с папками. Лив пришлось прижаться к стене, чтобы закрыть дверь.
Алексис скрестила руки на груди.
— Так, это было довольно бесцеремонно. Что случилось?
— У меня есть список.
Алексис посмотрела на нее встревоженно.
— Какой список?
— Список людей, которым платил Ройс.
Алексис побледнела и покачала головой.
— Мы уже сто раз говорили. Я не собираюсь ничего тебе рассказывать.
— В списке есть твое имя! — Алексис вздрогнула от ее громкого крика. У Лив не было ни времени, ни терпения обдумать свои слова. — Почему он тебе платил? Почему ты его покрываешь?
Глаза Алексис метнули молнии.
— Я его не покрываю!
— У тебя есть шанс помочь мне его разоблачить. Прямо сейчас. А ты не хочешь этого делать. Так что извини, но это значит, что ты не лучше любого из мужчин, которые его покрывают.
Алексис хлопнула руками по столу.
— Как ты смеешь! Как, черт возьми, ты смеешь входить сюда и такое мне высказывать? Ты представления не имеешь, о чем ты говоришь и через что я прошла!
Лив увидела все сразу. Блеск яростных слез в глазах Алексис. Дрожь ее губ. Порозовевшие щеки.
— Боже мой, — выдохнула Лив. Колени у нее подогнулись, прилив адреналина вызвал тошноту. — Боже мой, Алексис. Как ты могла умолчать?
Она сразу пожалела об этом вопросе, но растерянность и ощущение предательства заставили ее говорить дальше.
— Ты позволила мне там работать и даже не предупредила меня. Даже после того, как ты ушла, ты не сказала мне, каков Ройс.
Алексис возмущенно затряслась.
— Вот. Вот почему я никогда тебе не говорила. Потому что ты думаешь только о себе. А ты можешь себе представить, каково это было для меня? Тебя это хоть сколько-нибудь интересует?
— Ты несешь ответственность перед другими женщинами!
— Ты себя слышишь? Ты входишь сюда, готовая осудить…
Лив ощутила горечь.
— Я тебя не осуждаю.
— Неужели? С той минуты, как тебя уволили, ты только и говоришь о том, что сама никогда не оказалась бы в такой ситуации и не можешь понять женщин, которые такое допускают.
— Неправда…
Но это была правда. Ведь даже Мак говорил ей об этом.
Выражение лица Алексис стало одновременно печальным и злым.
— Ты правда думаешь, что я не хотела тебе рассказать? Хоть раз снять с себя бремя тайны, которую я скрывала? Но я знала, что не могу. Потому что ты используешь слабость, как оружие. Ты так стыдишься ошибок в собственной жизни, так боишься своей уязвимости, что обвиняешь всех вокруг просто за обыкновенную человеческую слабость.
Ее слова были как осколки стекла — они кололи, резали и оставляли кровоточащие раны. Лив с трудом удалось совладать с голосом, чтобы еще раз тихо пробормотать отрицание.
— Неправда…
— Я не стану помогать тебе, Лив. Я достаточно натерпелась по вине Ройса Престона. Я оттуда выбралась, и для меня все кончено. И ты не имеешь права разоблачать этих женщин и сталкивать их с тем, чего ты не в силах понять. Желаешь стать героиней и повергнуть Ройса, дело твое. Только не втягивай в это нас лишь потому, что тебе хочется что-то кому-то доказать. — Алексис указала на дверь дрожащей рукой. — А теперь уходи к черту из моей жизни и никогда не возвращайся.
Два часа спустя Мак сходил с ума от тревоги. Лив не отвечала на его эсэмэски.
Ноа, Хоп и Русский уехали после одиннадцати.
Незадолго до полуночи Мак снова ей написал.
Я беспокоюсь. Просто дай знать, что все в порядке.
В дверь позвонили.
Едва он открыл, вошла Лив. Мак отступил, давая ей дорогу, чувствуя облегчение и немного сердясь.
— Господи, Лив, где ты была…
Ее руки обвили его шею, и губами она заставила его замолчать. Хотя у него и ослабли колени, логическая часть его мозга осознала: что-то не так. Движения Лив были почти отчаянными. Что-то случилось.
Он обнял ее за талию и потянул в дом, захлопывая дверь ногой.
— Что произошло? — пробормотал он, не отрываясь от ее губ.
Она снова приникла к его рту и подтолкнула его к гостиной. Мак послушался, потому что был бессилен против тех ощущений, которые она в нем будила, против хаоса, в который она превращала его мысли и эмоции одним прикосновением.
