— Со мной все отлично.
Она усмехнулась и прошла в свою крошечную кухню.
— Мне нужен кофе, — сказала она.
Мак наблюдал, как она наполняет кофейник. Его притянуло к ней, будто магнитом. Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе.
— Ты чувствуешь?
— Э-э, здесь я должна спросить, не бейсбольная ли бита у тебя в штанах?
Он пропустил сарказм мимо ушей.
— Я говорю о своем сердце, Лив.
Мак почувствовал, как она замерла.
— Оно стучит очень быстро, — прошептала она.
Он прижался лбом к ее затылку.
— Так было с того момента, как ты поцеловала меня в баре, и я не могу его успокоить.
— Ты… ты хочешь его успокоить?
— Только если твое спокойно.
Лив положила ладонь поверх его руки, прижатой к ее животу. Он отреагировал мгновенно, переплетя свои пальцы с ее, а затем сжав их вместе в плотный, спутанный клубок. Лив погладила большим пальцем его запястье, и он ответил тем же. Его лоб оставался прижатым к ее затылку, и она чувствовала на шее его теплое и частое дыхание. Другая его рука гладила ее живот, клеймя ее своим прикосновением.
— Лив, — прошептал он. Вопросительная мелодия делала его юным и беззащитным. — Я единственный, кто это чувствует?
Лив прижала его ладонь к своему колотящемуся сердцу. Его пальцы погладили нежную выпуклость ее груди над мокрым полотенцем.
— Я тебя обманула, — прошептала она.
Мак замер.
— В чем?
— Помнишь ту чепуху насчет того, что я давала тебе время подумать и не хотела разбивать тебе сердце?
Он мягко улыбнулся.
— Помню.
— Я говорила о себе.
Мак уткнулся носом в ее волосы, у него перехватило горло.
— Знаю.
— Я защищала себя, потому что… боялась подойти к тебе слишком близко.
— Почему? — Его голос охрип от волнения.
— Я не умею этого делать. Доверять.
Доверять. Опять это слово. Это чертово слово.
— Мой отец… он лгал нам все время. Скажет, что позвонит, и не звонит. Пообещает, что мы поживем у него неделю во время летних каникул, а потом объясняет, почему не может. Я не умею верить в людей.
«Верь в меня», — безмолвно умолял он. Мак крепче обнял ее, сам весь дрожа от желания сказать ей правду. Он может. Прямо сейчас. Все, что нужно, это открыть рот и произнести слова. Рассказать ей правду о себе и о том, что она — единственная женщина в мире, которой он доверяет эту правду. Только с Лив он может представить, как она услышит правду, и тогда, может быть…
Может быть, что? Она поймет? Поцелует его и все исправит?
Или с отвращением покинет его?
Под мышками выступил пот. С долгим выдохом Мак опустил лицо к ее голому плечу. Лив прислонилась к нему головой и держала его крепко, будто чувствовала, что ему нужно… что-то.
Затем она повернулась и поцеловала его. Нежно. Долго.
— Мне пора одеваться, — сказала она.
И выскользнула из его объятий.
Глава двадцать пятая
— Вы меня слышите? — тихо спросила Лив.
Она выходила из лифта на последнем этаже отеля «Парквей». Ее каблуки потонули в ковре, и она остановилась, чтобы восстановить баланс, прежде чем пойти дальше, на звуки веселья в бальном зале в конце коридора.
— Слышу, Лив, — ответил Ноа. — Проверь еще раз, когда войдешь в зал.
Внутри у нее все сжималось от страха. Что, если не получится? Что, если Ройс не станет с ней говорить или заговорит, но ничего не раскроет? Или выложит ей все, а в зале будет слишком шумно и Ноа не сможет ничего записать?
— Лив. — На этот раз говорил Мак, и один только звук его голоса успокоил ее взволнованное сердце. — Не отвечай мне, просто хочу, чтобы ты знала, что я здесь.
Я здесь. Такие простые слова, но в них столько смысла. Как он умеет сказать так много в таких коротких словах? Как она могла так его недооценить?
Я единственный, кто это чувствует?
Нет, хотела она сказать. Нет, не ты один. Я тоже это чувствую.
Она жалела, что не сказала. Жалела, что не позволила ему пойти вместе с ней. Жалела о своем страхе, своей неуверенности. О том, что она не умеет так открыто выражать свои эмоции, как другие, и что ее прошлое приучило ее к вечным сомнениям и недоверию. Она жалела, что не повернулась в его объятиях и не сказала ему, что ее сердце так же быстро бьется для него и она не хочет, чтобы оно успокаивалось.
У дверей бального зала ее приветствовал мужчина в смокинге.
— Добрый вечер. Пожалуйста, могу я посмотреть ваш билет?
Лив открыла сумочку и достала приглашение, которое дал ей Дерек. Удостоверившись, что она не самозванка, мужчина в смокинге улыбнулся и открыл перед ней дверь. Оттуда выплеснулась волна звуков — смех, болтовня, звон бокалов и музыка живого ансамбля. Мерцающие канделябры заливали помещение мягким желтоватым светом, достаточно слабым, чтобы идеально играли лучики в бриллиантовых серьгах и на сотнях расшитых блестками платьев. Если богатые люди что и умели, так это извлечь максимум из своего окружения.
Лив снова остановилась, чтобы сориентироваться.
— Я на месте, — сказала она, опустив голову, чтобы люди не подумали, что она говорит сама с собой. — Меня слышно?
— Отлично слышно, Лив.
Облегчение придало ей уверенности. С приклеенной улыбкой она сделала несколько шагов дальше, вливаясь в вечеринку. Подошел официант с подносом шампанского. Лив поблагодарила, взяла бокал и отпила глоточек. На самом деле она не хотела пить, но боялась, что без бокала в руке будет выглядеть не у дел.
— Дерек сидит за столом Нэшвилла, — сказал Ноа ей в ухо.
Лив оглядела зал. Убранство зала напоминало о свадьбах. Половину помещения занимали круглые столики, за которыми сидели люди в вечерних нарядах. Некоторые столики были зарезервированы, и карточки с названиями компаний-спонсоров торчали высоко над цветочными композициями. Лив просматривала каждую, пока не нашла карточку города Нэшвилл. Дерек и его жена как бы между прочим глянули в ее сторону, но быстро отвернулись.
— Вижу его, — ответила она.
— А Ройса? — спросил Мак.
На другой стороне комнаты находилась длинная барная стойка, окруженная высокими коктейльными столиками. В центре была танцплощадка, которой пока мало кто пользовался.
— Пока не вижу, — тихо сказала она.
— Ищи вспышки фотоаппаратов, — посоветовал Мак. — Он будет среди них.
