На озвученные вопрос мне сразу не ответили, предпочитая помочь сначала с очевидной проблемой. Мне помогли приподнять голову и дали воды.
Меня должна была уже в ту секунду насторожить ТАКАЯ помощь, но почему-то я восприняла всё происходящее, как само собой разумеющееся. Даже жуткая слабость в теле.
Госпожа Сонда выглядела уставшей и хмурой. А может она была совсем не хмурой, а просто расстроенной. Я не смогла разобраться в её эмоциях.
— Джули, сходи, пожалуйста, за Мирой.
— Хорошо, — пискнула подруга и вышла из комнаты.
— Так что случилось? — уже более привычным голосом спросила я.
— А ты ничего не помнишь? — присев рядом на краешек кровати, задала свой вопрос психоцелительница. Видимо, ответ на мой вопрос был не таким уж простым. Я решила не вредничать.
— Помню, что проснулась утром, умылась, оделась, — стала перечислять я свои действия. — И пошла на сеанс к господину Хитроусту.
— И всё? — с нажимом уточнила госпожа Сонда.
— И всё, — медленно повторила следом за ней и умолкла. До меня начало доходить, что я не помню того, что было дальше. Значит, корешок на этот раз мне не помог. Я пыталась вспомнить хоть что-то, но в голове было пусто.
— Ирэн, мне очень жаль тебе это говорить, но этот подонок воспользовался одним противозаконным средством и… — в нерешительности умолкла она.
— И?
— Ты порезала себе вены.
— Я что!?
Не дожидаясь её ответа, я приподняла ослабшие руки и увидела бинты. Шок и неверие в миг сменились паникой. В горле встал ком, стало трудно дышать.
— Тише, тише, Ирэн. Опусти руки и не смотри на них, — очень мягко и настойчиво заговорила психоцелительница.
Я послушалась, но всё равно было страшно.
— Дыши медленно и глубоко вместе со мной. Вот так, — она стала показывать мне, как делать.
Мне было трудно повторять за ней, но она поводила руками над моей головой, и стало немного легче. По крайней мере, панические атаки ушли, оставив место сильному беспокойству.
— Я буду жить? — спросила и замерла. Было очень страшно получить не тот ответ, на который рассчитывала.
— Конечно будешь, — улыбнувшись, ответила она мне. — Даже шрамов не останется.
От сердца резко отлегло. Но хотелось узнать подробности.
— Так что всё-таки произошло?
— Я изучала ту кровь, что взяла у тебя Мира. А когда поняла что в ней, взяла её с собой и направилась к тебе. Если бы мы не повернули ручку и не поняли, что дверь заперта изнутри, боюсь, что мы бы сейчас с тобой не говорили.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я женщину. — Я очень рада, что вы спасли меня.
Тихий писк дверных петель привлёк наше внимание. В комнату вошли целительница вместе с Джули.
— Как ты себя чувствуешь, Ирэн? — первым делом задала вопрос госпожа Добра.
— Чувствую слабость.
Она приложила ладонь к моему лбу и прислушалась.
— Тебе нужна ещё одна порция моего отвара, чтобы восстановить кровообращение. Клариса, тебя искал господин Тоторин.
— Тебе надо вернуться к себе за отваром? — целительница кивнула — Тогда идём вместе. Джули, присмотри за Ирэн.
Когда женщины ушли, Джули подсела поближе ко мне и осторожно коснулась моих пальцев, и я слабо сжала её в ответ. Непонятно, кто кого больше пытался этим жестом поддержать, я её или она меня. Но я была рада, что госпожи Сонда и Добра ненадолго оставили нас. У меня появилась возможность расспросить обо всём поподробней. Я была уверена, что Джули не станет от меня ничего утаивать в отличие от двух целительниц.
— Как ты тут оказалась?
— Я оставила тебе записку, как обычно, вернулась к себе и увидела на полу бумажный самолётик. Так госпожа Сонда отправила мне послание, чтобы я срочно пришла к тебе в комнату. Я сразу поняла, что что-то случилось.
— Почему?
— Было очень рискованно с её стороны отправлять самолёт. Его легко могли перехватить. Хорошо ещё, что она оставила завуалированное послание. Сказала прийти туда, где мы впервые говорили, то есть к тебе. Другие бы не поняли.
— Ясно. И что было дальше?
— А дальше… — утирая вновь потёкшие слезы, продолжила Джули. — Только хотела постучать в твою дверь, как она распахнулась, и я увидела госпожу Добру всю в крови. От страха я взвизгнула, но она зажала мне рот ладонью и быстро втолкнула в комнату. Но дальше было хуже.
Джули замолчала. Я дала ей немного времени успокоиться.
— Не бойся рассказать. Я хочу знать всё.
— О, Маша! Я в жизни не видела ничего ужасней! Ты лежала в кровавой луже, лицо бледное, огромные синяки под глазами. Ты была, как мёртвая. Спасибо госпоже Сонде, она быстро перевела моё внимание на себя и помогла успокоиться и хоть как-то здраво мыслить. Они отправили за мной, чтобы я принесла сменную одежду для госпожи Добры. Ей нужно было срочно дать тебе один отвар, чтобы увеличить объём крови в теле. Ты потеряла её слишком много.
— А почему они сами не пошли?
— Я же говорю, их одежда была вся в крови. Все бы тогда сразу узнали, что случилось.
— И что!? Ведь тогда мы бы прижали этого гада! — возмутилась я.
— Успокойся, Мария, пожалуйста, — взмолилась Джули. — Тебя нельзя волноваться.
Нехотя, но я всё же послушалась подругу и постаралась реагировать спокойней. Когда она увидела мои старания, продолжила говорить.
— У них была причина. Когда я задала им тот же вопрос, они ответили, что раз сыщик подкуплен, значит доказательства вины могут очень легко и быстро испортиться или затеряться. И даже, если в этом случае господин Хитроуст и директор на всякий случай уволятся и уедут, пансионату больше ничего не будет угрожать, но они останутся на свободе и смогут натворить дел уже в другом месте. Их вину никто и никогда не докажет.
Я тяжело вздохнула. Пришлось признать, что в их словах был смысл. Если бы мы обвинили Хитроуста, и он бы выкрутился, мы бы раскрылись. Надо действовать наверняка.
Пока я размышляла над этим, вернулась целительница.
— Выпей это, Ирэн. Потом ты поспишь и тебе станет легче.
— Подождите минуточку, пожалуйста. Я хочу сначала кое-что спросить. Если никто не знает, что здесь случилось, значит и никаких улик тоже не осталось?
— Осталось, — заговорщически улыбнулась, целительница. — Мы сохранили часть твоей крови.
— А почему кровать чистая?
— Мы поменяли постельное бельё.
— Но там так много крови. Неужели дед Зловрий ничего не заподозрит и не расскажет?
— Не заподозрит, — уверенно ответила госпожа Добра. — Я залила места с кровью одним гадким лекарством. Оно жутко вонючее и под ним никакой крови не видно.
