– Я не хочу с ним воевать.
Глубоко вздыхаю и грустно улыбаюсь.
– Ты ещё скажи, что всё ещё его любишь и готова простить! Тебе его не оправдывать нужно, а презирать. Мало тебе того, что он тобой столько времени пользовался и ни одного подарка, заметь, даже не подарил? Все богачи скупердяи и воры, уж я-то знаю. А твой ещё и на святое позарился, украл пусть и придуманную, но твою сказку, и ты должна быть в ярости. Злиться, Кира, это хорошо, это правильно. Сейчас тебе это по медицинским показателям прописано. Потому что добро побеждает зло, только взбунтовавшись против несправедливости. Так что мы с тобой обязательно найдём зимовку раков и покажем этому Андрею, где они это делают. Вот только прежде чем мы это сделаем, нужно тебя отмыть, привести в порядок и вычистить бомжовник, в котором ты живёшь. Так что марш в душ, а я пока закажу нам ресторан, процедуры и вызову уборщицу. Сегодня ночуешь у меня, и ни слова больше о проблемах, иначе я сама тебя из города выгоню.
Глава 8
Ох, как же не хочется вставать. Я и в обычные дни с трудом заставляю себя вылезать из постели, а уж сегодняшние планы мне настолько неприятны, что хоть волком вой. Скорее бы вечер, чтобы всё уже было позади. Но делать нечего. Маруся права, пора уже поставить окончательную точку в вопросе моих квартирантов. Да и на самом деле, сколько можно переносить встречу с жильцом на Фонтанке?
Лениво тащусь в столовую, наливаю себе кофе и с наслаждением принимаюсь за свежую выпечку.
– Неужели опять булки?
Маруся устраивается за столом напротив и с громким вздохом хватает с тарелки ароматный круассан.
– Ты тут всего неделю живёшь, а я уже два килограмма из-за тебя набрала. Ты случайно не забыла, что у меня свадьба скоро?
– Я тут ни при чём. Все вопросы к твоей домработнице, которая решила откорректировать мою «кощеватую», как она недавно выразилась, фигуру до нормальной. Кстати, булки – это только десерт. На кухне ещё кастрюлька каши, омлет и странный напиток противного цвета и запаха, но подозреваю, что невероятно полезного свойства. И, вообще-то, вынуждена признаться, что-то в этом есть. Оказывается, заедать стресс почти так же эффективно, как крушить и разбивать всё, что под руку попадётся.
– Очень рада, что тебе это помогает, вот только вместе с твоими нервами добреет и ни в чём не повинная фигура невесты. Надо бы поговорить с организатором этих банкетов, пусть прекращает тебя откармливать. Но, чёрт её побери, вкусно-то как! Ладно, ещё пару дней и всё! Ди-е-та!
Смеюсь над Маруськой и, как уже не раз бывало за последние несколько дней, ловлю себя на том, что уезжать из её квартиры мне совсем не хочется. Меня даже больше не раздражает её вспыльчивость и прямолинейность. Наоборот, подобная марусетерапия придаёт мне уверенности. Удивительно, но я не помню, когда последний раз была так спокойна. И это притом, что я прекрасно понимаю, насколько не в порядке мои дела. Отодвигаю кофе в сторону и, обойдя стол, обнимаю Марусю.
– Спасибо, что так стараешься мне помочь! Не знаю, как бы я без тебя справилась.
– Ой, да ладно прибедняться. Тебе помощь не нужна, у тебя всё хорошо. Подумаешь, влюбилась в негодяя, с кем не бывает. Пройдёт.
Говорит непринуждённо, но от объятий не освобождается и даже кладёт на мою руку свою.
Ох, Маруся, Маруся, мне будет не хватать её взбалмошного характера и заразительной самоуверенности. Однако, чтобы она ни говорила, моё нынешнее положение очень далеко даже от «нормально», не то чтобы «хорошо». Надо бы мне побыстрее решать вопрос с отъездом, а не злоупотреблять гостеприимством Маруси. Она, бедняжка, и без того жертвует своей личной жизнью, оберегая меня от внешнего мира. Наверное, боится, что, если я останусь одна, со мной сразу же случится что-то плохое. Впрочем, скорее всего, так оно и будет. Я ничего хорошего уже не жду. Жизнь – ужасно несправедливая штука, и меня бросает в дрожь каждый раз, когда я начинаю об этом думать.
Поцеловав Маруську в макушку, возвращаюсь обратно на свой стул и наливаю себе ещё кофе. Чтобы не расстраивать подругу, стараюсь действовать непринуждённо, однако в душе меня начинает трясти от злости на судьбу и высшие силы. Ну за что мне всё это? Почему я? Я ведь ни в чём не виновата! Я неплохой человек, так почему мужчины, которым я отдаю своё сердце, обходятся со мной так, словно у меня нет ни души, ни чувств? Изменник бывший муж, и особенно Андрей… Ох, не стоит начинать снова о нём думать. Я ведь почти перестала задыхаться от ужасающе безысходного горя при мысли о нём и очень боюсь спугнуть это состояние. Мне нужно верить, что моё относительное спокойствие вызвано тем, что я разлюбила Андрея. Ведь после того, что он сделал, любить его я просто не имею права. Он меня не только предал, он пытается навредить. А это может означать только одно: Андрей никогда не испытывал ко мне искренних чувств. Слишком просто и легко он от меня отказался. Я никогда не приму того, как он поступает со мной из-за своей обиды. Никогда не забуду того унижения, через которое он заставил меня пройти, когда я пыталась доказать ему свою невиновность в истории с Игорем. И уж тем более я не смогу простить ему измены. Это ведь был наш отпуск, наша поездка, наш рай, в который Андрей уехал с другой.
– Чёртов идиот! – громко кричу я, с силой швыряю ложку в сторону окна и, обняв руками колени, стараюсь выровнять дыхание.
– А ещё негодяй и бабник.
Поднимаю на Марусю глаза и начинаю злиться. Меня сейчас так раздражает её невозмутимость, что хочется кинуть в неё чашку. Сидит как ни в чём не бывало и трескает булочки в то время, как я страдаю. Ей-то хорошо, её не выгоняют из города, лишая средств к существованию, ей не сжигают машины, не устраивают ограбления и не изменяют через неделю после глупой ссоры.
– Думаешь это помогает? Мне и без твоих комментариев плохо. Обязательно подливать масла в огонь и доводить меня до истерик?
Злобно рычу на Марусю, хотя в глубине души прекрасно понимаю, что не должна на ней срываться. К сожалению, заставить себя остыть у меня не получается. Мне настолько больно, что я хочу переложить свои страдания на кого-то другого, хотя бы частично. Ох, похоже сглазила я своё спокойствие.
– Ну, до истерик-то ты сама себя доводишь. Хотя, судя по их значительному снижению, ты на прямом пути к духовному выздоровлению.
Маруся небрежно отмахивается, а я от негодования вскакиваю со стула и запускаю вслед за ложкой ещё какие-то столовые приборы.
– Да на кой чёрт мне это здоровье? Что мне с ним делать? Неужели ты не понимаешь? Я никогда больше не смогу доверять мужчинам, а значит, так и останусь психованной старой девой. Причём делать старческие пучки из волос и разводить кошек мне придётся неизвестно где, потому что Андрей не успокоится, пока не избавится от меня… Ну почему, Маруся? За что меня так наказывает жизнь?
Падаю обратно на стул и начинаю рыдать.
– И самое ужасное, что мне никто не верит. Отец отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи, мол, сама виновата. Твой отчим считает, что я придумываю себе проблемы, потому что не знаю, чем занять себя от скуки. Мне кажется, что даже твой благоверный сомневается в моей невиновности. А может, они правы? Может, всем действительно будет лучше, если я исчезну? Да ещё эта дурацкая сегодняшняя встреча. Ненавижу эту квартиру и не хочу туда ехать. Там все всегда были несчастливы. И бабушка с дедушкой, и мама с папой, а затем и я. Наверняка на этом доме какое-то семейное проклятие, место зла. Я прямо чувствую, что, если пойду туда, мне будет ещё хуже.
