– Мне уже пора, я только тебя ждал. Приеду в понедельник, скучать не будешь? – Макс встал сзади и снова попытался развернуть её к себе, но Лера просто не могла находиться с ним рядом. Она и так с трудом подавляла рыдания, так что было достаточно одного неосторожного слова или взгляда, чтобы вся её боль вышла наружу.
– Нет, не буду. Пока! – она быстро выключила воду и, резко дёрнувшись, поспешила спрятаться в ванной, не дожидаясь ответа. Лера слышала, что Макс её звал и даже стучал в дверь, но открывать не стала.
Она просидела, глядя в никуда, наверное, целую вечность и вышла из своего укрытия, только когда хлопнула дверь гаража. Какое-то время Лера бесцельно бродила по пустому дому, нервно перекладывая вещи с места на место, и в конце концов сама не заметила, как очутилась в комнате Макса. И вот тут она наконец смогла дать волю чувствам. Лера вцепилась в его подушку, как в спасательный круг, и, прорыдав несколько часов, забылась долгим глубоким сном.
***
То, как она доехала до дома, Лера помнила смутно. Мир в одночасье перевернулся с ног на голову и теперь напоминал нечто размытое и нереальное. Ещё утром её самой большой бедой являлось то, что Макс любит другую. Но после полученного диагноза, который жизнерадостно сообщила милая пожилая дама, Лера была так поражена и растеряна, что долго не могла прийти в себя. Она шла в клинику за успокоительным, что ж, она его получила. По крайней мере, нервничать ей точно не рекомендовалось, потому что она ждала ребёнка.
Сначала Лера никак не могла понять, о чём говорит врач. Ведь пускай её женский недуг действительно начался и закончился слишком быстро, он всё же имел место быть, и беременность – это последнее, что могло прийти ей в голову. Лера даже попыталась оспорить этот факт, но, когда к будущей маме развернули экран монитора, она залилась слезами и долго не могла успокоиться.
В первые минуты она была в полном отчаянии, и происходящее казалось немыслимой катастрофой. Ведь Макс сейчас в объятиях Моники, и этот ребёнок так же, как и его мама, ему совсем не нужен. Но, глядя на снимок маленькой непонятной точки, Лера успокоилась и даже улыбнулась. Конечно, было непросто привыкнуть к мысли, что внутри тебя живёт и развивается что-то новое, зато теперь она никогда не будет одна. И, несмотря на все предупреждения и слова доктора о вероятных рисках, она была решительно настроена сделать всё, чтобы сохранить эту новую жизнь.
После бесконечных вопросов, уточнений, рекомендаций и рецептов врач назвала и срок беременности, но Лера и так прекрасно знала день, час и место когда это случилось. Удивительно, но тот первый раз, когда они с Максом были близки, действительно изменил её жизнь до неузнаваемости. Ведь позже, после его возвращения из Берлина, он принял меры. Лера хорошо помнила его слова: «Не волнуйся, это не твоя забота». Что ж, если бы Макс знал, как ошибся, ведь теперь это будет целиком и полностью только её забота на долгие-долгие годы.
Что же до Макса, то он, конечно, ничего не должен узнать. Никакого особого дискомфорта Лера не ощущала, потому сам он ничего не заподозрит, а явные признаки будут заметны ещё очень нескоро. К тому времени они уже давно будут жить каждый в своей стране, свободные друг от друга и на словах, и на бумаге. Скорее всего, они с Максом вообще никогда больше не увидятся. Но даже если он когда-нибудь и узнает, что Лера стала мамой, вряд ли заподозрит неладное. Другого выхода она просто не видела. Ведь, если Макс узнает о её беременности сейчас, он непременно захочет принять участие в воспитании ребёнка, но это значит, что и Моника тоже будет с ними рядом. А допустить этого Лера никак не могла. Она прекрасно понимала, что рано или поздно эта парочка со своими связями и возможностями наверняка захочет лишить её родительских прав. Поначалу Макс, конечно же, будет настаивать, чтобы новый член семьи Эллер жил с ним если не в одном доме, то хотя бы в одном городе, и Лера знала, что ей придётся подчиниться. Но Моника её присутствия не потерпит, и всё вполне может закончиться тем, что она найдёт способ избавиться от соперницы, а этого Лера просто не переживёт. Она и так потеряла Макса и не позволит, чтобы её ребёнка воспитывала другая женщина, которая отняла у неё всё.
Эта новая жизнь была для Леры наградой, компенсацией за все страдания. Это будет её и только её малыш, и она будет обожать его так же сильно, как любит его отца. В конце концов, она тоже выросла в неполной семье и стараниями мамы никогда не испытывала особого сожаления по этому поводу. Так что для своего ребёнка она постарается создать такие же комфортные условия и сделает всё, чтобы он или она были счастливы. И пускай это неправильно, нечестно по отношению к Максу и его близким, но это намного лучше, чем заставлять невинное существо быть свидетелем страданий матери или ссор между родителями. Да и в конце концов, это не она сейчас спит с другой женщиной.
Чтобы не замыкаться в себе, Лера с маниакальным рвением до позднего вечера вычищала дом, сад и беседку. Она даже освоила газонокосилку и выстригла почти весь участок, засыпав при этом травой бассейн. Но спускаться во влажный резервуар для уборки в своём положении она не рискнула.
И хотя физическая работа хорошо отвлекала, мысли о Максе и о том, что он сейчас с Моникой, то и дело врывались в сознание, заставляя Леру корчиться от душевной боли. Она тщетно уговаривала себя успокоиться, думать о ребёнке и светлом будущем, но это не помогало. Она даже с трудом заставила себя поужинать и, прихватив из комнаты сицилийского жирафа, включила телевизор и устроилась на ночлег в гостиной.
***
Утро началось с целой серии звонков и новостей.
Разбудил Леру настойчивый вызов Елены. Помня о просьбе Макса, трубку она, конечно, брать не стала, но напоминание о том, что вся эта секретность из-за того, что её муж сейчас с другой, было не лучшим началом дня. Однако сдаваться свекровь не собиралась и, не добившись от невестки ответа, пошла другим путём, прислав ей длинное сообщение. Первую его часть Лера не поняла, потому что Елена искренне их с чем-то поздравляла. Зато потом она сообщила о том, как идёт приготовление ко дню рождения Макса, и что они с Фридрихом придумали наконец подарок и приедут покупать его во вторник. А потому Лера должна с ней поскорее связаться, чтобы всё обсудить.
Предстоящий праздник ещё больше растеребил душевную рану. Честно говоря, Лера очень боялась этого дня. После того как она приняла решение скрыть от Макса свою беременность, она также назначила сама для себя и срок своего отъезда. Вне зависимости от ситуации она собиралась уехать сразу после праздника, и очередное напоминание о предстоящем расставании болью отзывалось в сердце.
Но и на этом её мучения не кончились. Почти сразу после сообщения Елены позвонила мама. И хотя Лера боялась разговора с проницательным родителем, не ответить всё-таки не смогла. Это было очень трудно. Мама завалила её вопросами, и односложные мычания дочери её совсем не устраивали. В конце концов Лере скрепя сердце пришлось оправдать свой грустный голос тем, что они с Максом немного поругались.
Она мужественно старалась держать себя в руках, но не прошло пяти минут, как она залилась слезами и рыдала, как ребёнок, уткнувшись в шею многострадального жирафа.
