Как и говорил Макс, Андреа беспардонно провела тщательный осмотр дома, особенно внимательно задержавшись на гардеробе Леры.
Тут, кстати, пришлось столкнуться ещё с одной трудностью, потому что незваные гости, заручившись разрешением Макса остаться на пару дней, с уверенностью разложили чемоданы в комнате Леры, что стало для неё настоящим потрясением.
Лера в отчаянии кинулась к Максу, но он в это время разговаривал с Андреа в гостиной, и ей оставалось только беспомощно разводить руками и пробовать смириться с тем, что она всегда и во всём будет проигравшей.
– Ну и что случилось на этот раз? – спросил Макс на русском, чтобы не поняла гостья.
– Они заняли мою комнату!
– Ну и что? Ты живёшь со мной, не забыла?
– Но… я… Это ведь моя комната, – Лера понимала, что это глупо, по-детски, но она и так была чужой в жизни любимого человека, а после сегодняшнего очередного прозрения чувствовала себя настолько униженной и глубоко несчастной, что подсознательно просто искала повод, чтобы выместить на ком-нибудь свою боль.
– Ладно, не хнычь, – усмехнулся Макс и, развернувшись к Андреа, сказал ей что-то на немецком. Они оба засмеялись, после чего их гостья, весело улыбаясь, отправилась к своему мужу, не забыв при этом загадочно подмигнуть Лере.
– Не думал, что ты такая собственница, – улыбнулся Макс, выходя на улицу.
– Что ты ей сказал? – вспыхнула Лера, отправляясь за ним следом.
– Что ты настаиваешь, чтобы они заняли дальнюю комнату, потому что не хочешь, чтобы они слышали нас ночью.
– Что? – Она задохнулась от возмущения и почувствовала, как закипает от гнева. Лера так раскраснелась и с такой силой сжала кулаки, что стало больно рукам. Но Макса это только рассмешило.
– Хотя, если бы ты учила язык, как я просил, поняла бы сама. И вместо того, чтобы пытаться напугать меня своей кожной реакцией, посмеялась бы с нами или оспорила мои слова.
Как же Лера его сейчас ненавидела. Этот человек сломал её жизнь, а теперь ещё и в открытую издевался. Ей хотелось закричать, схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, чтобы он наконец понял, как больно ранит её своим безразличием, как невыносимо жить с чувством неразделённой любви, не имея даже призрачной надежды, что объект твоего обожания когда-нибудь посмотрит в твою сторону. Леру пугали эти внезапные приступы гнева. Но она была на грани отчаяния и давно перестала анализировать всё, что связано с Максом. Сейчас ей просто хотелось его задеть, обидеть, унизить, чтобы хоть как-то компенсировать свою обиду за разбитую жизнь.
– Du Schwein! – рявкнула Лера. – Большая, грязная свинья! Кстати, ты не забыл, что сам уволил свою молоденькую любовницу? Не ту жену ты себе выбрал, уж Соня-то с удовольствием поддержала бы ваши тупые озабоченные беседы. А не будь ты таким идиотом в Венеции, то уже давно бы показал своим друзьям все прелести семейной жизни. Резвились бы сейчас со своей Катюшей на лужайке, а может, и парами поменялись бы. Ты же наполовину немец, а у вашей нации с этим полный порядок. Но главное, что я бы сейчас была дома и не тратила свою жизнь впустую на такого типа, как ты! – выпалила Лера на одном дыхании.
– Ещё раз заговоришь со мной в таком тоне, пожалеешь, – спокойно ответил Макс, крутя в руках стакан с соком.
– Да, а что ты сделаешь? Побьёшь меня? Или утопишь? Или, может, разведёшься? Наследства лишишь? Не заплатишь оговоренные деньги? Что ты можешь сделать, Макс? Я нужна тебе куда больше, чем ты мне. Так что оставь свои угрозы при себе! Я тебя не боюсь, ты мне уже осточертел до пятен в глазах! – Лера так разошлась, что подошла к Максу почти вплотную. Но он словно её и не видел. Макс допил свой напиток и широко зевнул, глядя куда-то вдаль, давая понять, что на него её истерика не произвела никакого впечатления. Что ей оставалось? Лера обречённо опустила руки и, резко развернувшись, ушла к пляжу, бубня себе под нос проклятия.
День прошёл бестолково и нервно. После ссоры с Максом Лера не спешила возвращаться. Через несколько домов от их коттеджа был пустой, незастроенный участок с густой растительностью, и она спокойно оплакивала свои несчастья под раскидистой пальмой. От горьких слёз и палящего солнца кожу на лице и открытых участках неприятно щипало, но она не обращала на это внимания. Куда больнее было её душе. Лера плакала не только над своей судьбой, но и над всемирным обманом, что любовь – это светлое, доброе чувство. И что на самом деле сказки о том, что лучше любить и потерять, чем совсем не познать этого чувства, оказались чудовищной ложью. Лера не хотела любить, она вообще не хотела больше чувствовать, но избавиться от этой неожиданной, прогрессирующей, неизлечимой болезни не могла. Она невероятно страдала, и это было куда страшнее, чем молнии или море со всеми его глубинами. Лера не знала, сколько так просидела. Но когда она вернулась, Андреа уже накрывала на стол, а мужчины беззаботно пили вино и весело что-то обсуждали. Казалось, никто даже не заметил её отсутствия. Вся компания была мила, приветлива и улыбчива.
Обед, конечно, не в пример вчерашнему был просто превосходен, и Андреа утопала в комплиментах. Впрочем, вполне заслужено, тем более что как гостья она вовсе не была обязана это делать. Хотя в их случае Макс едва ли попросил бы свою жену готовить.
Затем компания отправилась в соседний городок закупить продукты, и, конечно же, всё та же Андреа была за рулём и снова получала похвалы, теперь уже за вождение. Она была из круга Макса, и он незаметно, но отчётливо акцентировал внимание жены на тех достоинствах, которыми она не обладала. Однако Лера не реагировала и не особо старалась изображать из себя влюблённую новобрачную, сославшись на головную боль. Она просто безучастно ходила за весёлой компанией, улыбаясь и кивая, когда требовалось.
Ужинать остались в городе, но Лера к еде практически не притронулась. Единственным, что заставило её ненадолго выбраться из своего состояния, была бухта, в которую они заехали искупаться. Это было очень красивое, восхитительное место с большими валунами, густыми южными соснами и водой лазурного цвета. И всё это на фоне ярко-красного заката с проблесками золота и других немыслимых, неописуемых красок. Купаться Лера отказалась и с замиранием сердца следила, как ночь настойчиво и непреклонно вступает в свои права, поглощая свет и лишая надежды. Так же, как и солнце, её сердце медленно угасало, ведь когда Макс её прогонит, она точно так же погрузится во тьму, и одному Богу известно, наступит ли когда-нибудь в её душе новый день.
Но компания её мрачных мыслей не разделяла. Они явно развлекались на полную катушку и, когда вернулись в коттедж, снова пили вино и громко смеялись, вспоминая свои истории и уже не стараясь говорить так, чтобы понимала Лера.
Она ушла спать первая. Лера нервно и вредно соорудила на кровати разделительную перегородку из подушек и покрывал, надеясь на то, что Макс не станет спешить к молодой жене. Однако он появился очень скоро и, не глядя на неё, тут же направился в ванную. Это безразличие Леру успокоило. Очевидно, что они просто не будут разговаривать, да и что можно было добавить к сказанному сегодня. Но когда Макс появился в дверях, стало понятно, расслабилась она рано, потому что он не только вредно усмехался, рассматривая преграду на кровати, но и был совершенно раздет.
