Макс хотел что-то ответить, но не успел и, бросив на жену свой фирменный взгляд, тут же широко улыбнулся новой пассажирке.
– Du bist zu spät! (Ты опоздал! (нем.)) – кокетливо заявила нахалка, величественно усаживаясь рядом с Максом, и тут же принялась оживлённо что-то ему рассказывать и игриво хихикать. Леру Моника просто-напросто не заметила, и какое-то время они так и ехали. Через несколько минут у Леры даже проснулся спортивный интерес, как долго она будет оставаться невидимой, да и Макса, судя по всему, ситуация тоже забавляла. Он посмотрел на жену в зеркало заднего вида и незаметно улыбнулся. Однако надолго Леру не хватило. Моника то и дело находила повод прикоснуться к Максу, и это было невыносимо. Ей так хотелось закричать, чтобы она перестала лапать её мужа, но, к сожалению, блондинка вполне имела на это право. А затем эта развратница ласково погладила Макса по руке и принялась планировать их досуг. По крайней мере, приглашение на ужин и многозначительный tet-a-tet Лера перевела безошибочно. Она громко и презрительно фыркнула и некоторое время радовалась произведённому эффекту. Моника никак не ожидала, что её идиллии с Максом может кто-то помешать, потому вздрогнула и изумлённо обернулась. Приветствовать друг друга девушки не стали. Лера с вызовом сняла очки и посмотрела на Монику, а та резко повернулась и обратилась к Максу с визгливыми вопросами о том, почему он не один и что здесь делает его супруга. Она даже не стесняясь указала в её сторону пальцем.
– Weil ich seine Frau bin! (Потому что я его жена! (нем.)) – ответила Лера будничным голосом, на что Моника снова дёрнулась от неожиданности и теперь уже во все глаза смотрела на соперницу, пытаясь осмыслить происходящее.
– Я думала, ты не говоришь на нашем языке!
– Это потому, что крашеные курицы не способны к мышлению, – проворчала Лера по-русски и снова отвернулась к окну. Отвечать Монике она не стала, пусть думает, что говорит, хотя бы какое-то время. Конечно, очень скоро Макс объяснит своей подружке, что на самом деле его жена может понять и произнести только простые короткие фразы и что она, скорее, додумала, чем поняла суть их разговора. Но пока Лера почти наслаждалась своим маленьким триумфом.
Однако Моника быстро взяла себя в руки. Она ехидно улыбнулась и, принимая вызов, обратилась к своему любовнику по-французски. Что она ему сказала, так и осталось загадкой, но, к счастью, Макс в этой игре участвовать не захотел.
– Будет лучше, если мы все перейдём на английский. Мне надоело скакать. Ещё чуть-чуть и я вообще перестану понимать что-либо, – резко ответил он, и какое-то время все молчали.
Макс сосредоточенно смотрел за дорогой, Лера пыталась пристроить голову так, чтобы хоть как-то уменьшить боль, а Моника, судя по всему, продумывала свой следующий ход. Очевидно, что об истинном положении вещей она не знала и всеми силами пыталась убрать соперницу с пути. Лера даже усмехнулась её напрасным стараниям. Моника зря тратила так много сил, Макс будет полностью в её распоряжении уже сегодня. Но блондинка ничего этого не знала, потому очень скоро повернулась к Лере, лучезарно улыбнулась и заговорила таким триумфальным голосом, что стало понятно: план по унижению жены любимого мужчины запущен.
– У меня скоро открывается новый салон. Будет большой праздник, показ, много общих друзей, шампанское и прочее. Ты ведь знаешь, что я дизайнер-модельер? Максу я уже говорила, но, думаю, нелишним будет пригласить тебя лично. Правда, ты вряд ли знакома хоть с кем-то, зато будет повод пообщаться с окружением мужа. Представлю тебя лично.
Конечно, Лера прекрасно поняла, для чего всё это было сказано. Если она не пойдёт, особенно после того, как её лично пригласила хозяйка праздника, у Моники появится прекрасная возможность окружить Макса заботой, да ещё и в привычной ему обстановке, без ограничений, в компании друзей. А если пойдёт, то уж блондинка постарается сделать так, чтобы Лера предстала не в лучшем свете.
– А с каких это пор мы стали такими подружками? – огрызнулась она.
– Да брось, неужели ты всё ещё вспоминаешь ту смешную сценку у бассейна? – неискренне отмахнулась Моника.
– Да, это было крайне забавно и весело. Подумаешь, чуть не утопила.
– Ну, не стоит преувеличивать, все мы выпили лишнего. Но ничего опасного не было. Там глубина-то от силы метра два.
– А это не имеет никакого значения, даже если бы была обычная лужа. В воде я оказалась не по собственной воле, и нормальных извинений за это так и не получила! Кстати, в следующий раз, когда будешь слезать с лошади, постарайся не падать губами на лицо моего мужа. Не знаю, как в Германии, но у нас в России за это можно и получить, причём по этим самым губам. Мы же не хотим, чтобы на показ ты пошла с синяком? – с вызовом проговорила Лера. Она понимала, что зря поддаётся на провокацию, но промолчать не смогла.
– Макс! – визгнула Моника, недовольная таким дерзким тоном. Она явно не ожидала от Леры отпора и теперь искала защиты у своего любовника. Она снова перешла на немецкий и, отчаянно жестикулируя, что-то ему выговаривала. Однако Макс всё это время едва сдерживал улыбку и помогать ей почему-то не стал.
– А чего ты хотела? Лера совершенно права. И я удивлён, что ты ещё не извинилась, это меньшее, что ты могла сделать, – по-учительски ответил он. В ответ Моника надула губки и недовольно откинулась в кресле, а Лера завелась ещё больше. Головная боль всё нарастала, и участвовать в выяснении отношений этой парочки не было ни желания, ни сил. Конечно, Макс говорил несерьёзно, он, судя по всему, тоже играл какую-то роль, преследуя свои цели.
– Оставь её извинения при себе. Нечего делать вид, что ты озабочен моим душевным покоем. Подумай лучше о том, что твоя любовница может обидеться, и тогда снова придётся искать где купить развлечения. А вообще, знаешь, наплевать, твоей блондинке я настроение испортила, так что считай, что мы квиты! – выпалила Лера и тут же надела наушники. Она слышала, что Макс её зовёт и что-то говорит, но сделала вид, что этого не замечает.
Остаток пути прошёл более-менее спокойно. Правда, Лере всё-таки пришлось обратиться к Максу, чтобы достал ей таблетку из бардачка, потому что головная боль стала просто невыносимой. Но он откликнулся быстро, без комментариев и даже выключил радио. К счастью, на этот раз лекарство помогло, и очень скоро Лера задремала.
Когда въехали в Берлин, Макс и Моника снова принялись что-то оживлённо обсуждать. Как поняла Лера, разговор шёл о дорожном движении, и она особо не прислушивалась.
Прощаться девушки тоже не стали. Когда Макс остановился у дома Моники, Лера демонстративно отвернулась, а её соперница смачно поцеловала его в щёку и как-то уж очень победоносно выпорхнула из машины. И хотя Лера сразу заподозрила неладное, быстро себя одёрнула. Даже если эта парочка договорилась о чём-то, её это больше не касается.
– Мы должны поговорить, – заявил Макс, как только они отъехали от дома Моники.
– Если ты думаешь, что я буду извиняться за то, что поставила на место твою подружку, то забудь об этом. Не о чем нам говорить. Тем более что я уезжаю. Ты не можешь отрицать, что наш договор себя исчерпал, и совершенно очевидно, что вместе нам находиться слишком трудно. Как я поняла, твоя сделка почти завершена, так что теперь можешь беспрепятственно ублажать свою драгоценную Монику. Пусть сбудется её мечта и она займёт моё место, я не против. Да и следы женщины в доме будут тебе на руку, пока ты притворяешься женатым. Что до деталей, если ты не против, я оставлю немецкий номер активным и в случае звонков буду делать вид, что нахожусь в Германии. А если кто наведается в гости, всегда можешь сказать, что я срочно улетела к маме. Билет я уже купила, провожать меня не нужно, – с деланным равнодушием ответила Лера. На самом деле она немного преувеличивала. Билета у неё не было, она даже не знала, есть ли сегодня рейс до Санкт-Петербурга, но Максу об этом знать необязательно. Она улетит сегодня так или иначе, первым попавшимся самолётом, и неважно куда, главное, подальше от всего этого кошмара. И очень удачно, что сегодня у Макса была назначена какая-то встреча, Лера помнила, как несколько дней назад он говорил об этом с Дэном. Так что по её задумке она улизнёт из дома во время его отсутствия, что заодно избавит их от ненужных слов и тягости расставания.
