Свирепость боя ошеломила Корбана. Не было ни хвастливого бряцания оружием, ни переговоров – только первобытная, звериная жестокость. Один белоперый воитель рубанул противника по плечу, следующий удар пришелся по кожистому крылу. Существо завопило, рухнуло на землю, из раны повалил черный дым. По земле перед Корбаном покатилась голова. Повсюду вокруг него был только звон железа, шум боевых возгласов и тяжкое дыхание. Две фигуры поднялись в воздух, вцепившись друг в друга, терзая друг друга когтями.
Корбана подхватили чьи-то руки, внезапно подняли в воздух, а затем огромные белые крылья вознесли его к небесам. Он стал вырываться, но его держали крепко.
– Будь спокоен, – прогремел ему на ухо некий голос.
Он посмотрел на мрачный лик, исполосованный боевыми шрамами, на темные глаза с багровым отливом, глядящие на него. К нему потянулась рука, коснулась его виска, и он услышал какой-то шепот, а затем все погрузилось в темноту.
* * *
Корбан разлепил веки. Было почти ничего не видно, где-то на границе поля зрения брезжил мягкий свет.
«Где я?»
Он моргнул, увидел, как из темноты проступают, обретая четкий облик, деревянные балки, и понял, что лежит на спине.
Мальчик медленно поднял голову и привстал на локтях, попытался пошевелить ногами, но обнаружил, что те онемели.
Над головой что-то зашумело, захлопало, заклекотало.
– Очнулся, очнулся, очнулся, – проскрежетал резкий голос где-то среди стропил. Где-то открылась дверь, послышались шаги, в поле зрения вплыло чье-то лицо.
«Брина».
Она надавила ему на лоб своей прохладной ладонью – Корбан ощутил грубость кожи. Пальцы коснулись его висков и прощупали шею.
– Жить будет, – буркнула она, а затем улыбнулась ему, и эта улыбка напугала его больше всего на свете. Он был гораздо более привычен к хмурому взгляду старой целительницы.
У его ног что-то завозилось, взобралось на койку, на которой он лежал, а затем его лицо окутало мехом, обдало жарким дыханием, обслюнявило мокрым языком.
Гроза. Просияв, он оттолкнул волчениху и сел. У Брины за спиной маячили Кивэн, Гар и Дат; взгляд Дата бегал от Корбана к крыше, а там по балке прыгал Краф – царапал когтями древесину и бормотал что-то невнятное. У Гара был все тот же всегдашний обеспокоенный вид.
Кивэн бросилась к нему и заключила в крепкие объятия. Он охнул и обнял сестру в ответ.
– Я места себе не находила, – прошептала она, уткнувшись ему в шею.
– Что… что случилось? – спросил Корбан. – Как я сюда попал?
– Ты просто взял да и упал, Бан, – сказал Дат, подошел ближе и протянул руку, чтобы прикоснуться к ладони Корбана. – Прямо в снег. Солнце почернело, а потом ты просто упал – да и все тут.
Корбан ойкнул. Кивэн выпустила его из объятий и отступила, утирая глаза, Брина же выскочила из комнаты.
– Мы не знали, что и делать, – призналась Кивэн.
– Кив кричала, – добавил Дат из-за ее плеча.
– Не знали, что и делать, – повторила Кивэн, раздраженно зыркнув на Дата. – Гар перебросил тебя через седло и поскакал сюда.
– Куда это «сюда»?
– В дом, в котором мы с тех пор и находимся, – пояснил Дат, сидя в изножье постели.
Брина вернулась с подносом в руках – на нем были чашка и плошка.
– На, выпей, – велела она, передавая ему чашку, после чего подхватила его под руку и привела, не особенно церемонясь, в более удобное сидячее положение. Гар поспешил на подмогу.
– Что это? – спросил Корбан, недоверчиво нюхая пар, который поднимался из чашки. Наморщил нос.
– А сам-то как думаешь? – отрезала целительница.
Он сдвинул брови, снова принюхался.
– Болиголов и что-то еще.
– Да, – проворчала Брина. – Болиголов и полынь, если так уж хочется знать. А теперь пей. Полегчает.
Закрыв глаза, он сделал глоток, передернулся от горечи Брининого отвара, затем зажал нос и отважно проглотил все до капли. Мальчик рассудил, что больше ничего не остается, – а не то ведь знахарка сама схватит его за нос и зальет ему в глотку свое снадобье насильно. Он-то насмотрелся, как она не раз уже делала это с больными, что находились на ее попечении.
– Молодчина, – ласково улыбнулась Брина. – А теперь съешь вот это. – Она протянула ему миску и деревянную ложку. – Просто овсянка, пока тебя вновь не засы́пали вопросами. Чтобы сняло всю усталость.
Корбан кивнул и принялся класть кашу в рот.
Кивэн рассмеялась.
– Ну что ж, Брина! Ты должна научить меня своему секрету. Никогда не видала, чтобы Бан так смиренно слушался и делал то, чего делать не желает.
– Я только что очнулша, – прочавкал Корбан с набитым ртом. – Она польжуетша моим положением.
Дат засмеялся, но сразу же смолк: Краф выпорхнул из сумрака под потолком и приземлился на столбик у изножья койки, прямо рядом с Датом. Сын рыбака осторожно посмотрел на ворона.
Гроза ткнулась носом Корбану в руку, пытаясь сунуть нос в миску с овсянкой.
– Она, Бан, ни на шаг от тебя не отходила, – сказала Кивэн. Корбан почесал волчениху за ухом и позволил вылизать остатки каши из миски.
– ЧУЖАК! – вдруг каркнул Краф на ухо Дату, отчего тот соскочил с койки, словно только что сел в пылающий костер.
– Ох, цыть тебе! – махнула Брина на ворона рукой. Дат покраснел как рак, в его глазах отобразился дикий страх.
– И давно я тут? – спросил Корбан.
– Недавно, – сказала Брина. – Ты пробыл здесь ровно столько, сколько нужно, чтобы сварить горшок овсяной крупы и растолочь ее в кашу.
– Что со мной случилось? – спросил он.
– Ты упал в обморок, – пожала плечами Брина.
Внезапно в уме вспыхнуло воспоминание – слабеющее, вялое, словно мотылек, бьющийся о деревянные ставни. Корбан будто услышал шум крыльев, учуял запах чего-то гнилостного, увидел чьи-то багровые глаза. Затем все исчезло. Он провел рукой по лицу, надавил на лоб.
– Чувствуете – запахло будто бы чем-то? – удивился он.
– Чего? – огрызнулась Брина. – Нет. И не переменяй разговор.
– Он в порядке? – озабоченно нахмурился Гар.
– Ну, в его состоянии нет ничего серьезного, насколько я могу судить. Если не брать в расчет его постоянных недугов, таких, как упрямство, глупость, засыпание нелепыми вопросами и способность довести до белого каления самого Элиона. – Она скрестила руки и снова улыбнулась. Кивэн хмыкнула в знак согласия.
Корбан раздраженно закатил глаза.
«Чем меньше времени Кивэн проводит в обществе этой женщины, тем лучше».
– Почему все-таки это произошло? – спросил Гар, все еще хмурясь.
