– …Так что, как видишь, отец, все это время я преследовал лишь одну цель, твою цель, – победить Азрота и его Черное Солнце. Просто задействовал для ее достижения не совсем обычные средства. Слишком часто нас сковывают обычаи, устоявшиеся подходы к решению задач. Я же говорю, что главное – это плоды наших деяний. Ради высшего блага до́лжно чем-то жертвовать.
– Я как-то уже слыхал эту фразу, – тихо, почти про себя, сказал Мейкал. – Давным-давно. Тогда из этого тоже не вышло ничего хорошего.
– Ты встреваешь без очереди, – холодно оборвал его Натаир. – Ты советник. Вот когда у тебя спросят совета, тогда и говори.
Мейкал угрюмо воззрился на принца; его гнев выдавало только легкое подергивание ноздрей.
– Мейкал – гораздо более значимая фигура, чем просто советник, – заметил Аквилус.
– Более значимая? Что?
– Я как раз надеялся с тобой об этом поговорить, – сказал Аквилус. – Но не сейчас, не сразу после беседы в таких тонах. Правда и храбрость, Натаир, я ведь пытался научить тебя ценить их, было такое?
Натаир лишь бессмысленно хлопал глазами.
– Доверие, Натаир, – продолжал король одновременно строго и грустно. – Для нас нет ничего важнее доверия. Это тот строительный раствор, который защищает нас от козней и плутней Азрота, который держит нас вместе. Ну а я тебе больше не доверяю. Тебе – моему единственному сыну.
– Это смешно, отец…
– Кто тот вин-талунец? – вмешался Мейкал.
Натаир прервался, нахмурился.
– Тот, который провел тебя через Тарбеш, напарник великана. Как его зовут?
Натаир покачал головой.
– Это не имеет значения, – пробормотал он.
– Как его зовут? – спросил и Аквилус.
– Калидус, – выдохнул Натаир.
Аквилус застыл, утратив дар речи. Он посмотрел на Мейкала, который впервые за время беседы показался не просто встревоженным, а прямо-таки напуганным. Затем Аквилус бросился на Натаира, схватил принца за грудки и затряс.
– Ты понимаешь, что́ ты натворил? – рявкнул он сыну в лицо. Не успев толком осознать, что́ делает, Верадис шагнул вперед, наполовину обнажив меч. Его запястье тут же сжала чья-то ладонь, железной хваткой скрутила ему руку.
– Подожди, человек принца, – сказал Мейкал.
Аквилус отпустил Натаира; тот с выражением полной опустошенности на лице попятился и натолкнулся спиной на стол.
– Ты на кого это собирался замахнуться мечом – на меня? – грозно взглянул Аквилус на Верадиса.
– Я… нет, мой король. – Он опустил взгляд, устыдившись вдруг своего порыва.
Мейкал отпустил его. Со щелчком юноша плотно втолкнул меч обратно в ножны.
Аквилус вздохнул, потер глаза и подошел к открытому окну.
– Верадис, – сказал он.
– Да, мой король?
– Мне нужно как можно скорее поговорить с Мандросом. Иди приведи его ко мне.
– Разве это мудро? – выпалил Верадис. Мандрос – враг – в этом он был уверен.
– Он видел, как день превратился в ночь, видел, как подтвердились речи Галвора. Теперь он будет унижен и готов примкнуть ко мне.
«Если только он не слуга Азрота, – подумал Верадис. – Если только он не пытается расчистить путь для Черного Солнца».
Воин бросил взгляд на Натаира – принц кивнул.
– Как пожелаете, мой король.
– Мейкал, я желал бы побеседовать со своим сыном. С глазу на глаз.
Мейкал посмотрел куда-то в промежуток между королем и принцем.
– Пойдем, – кивнул он Верадису, и вместе они покинули покой, а Аквилус и Натаир так и глядели друг на друга, не произнося ни слова.
– Твоя преданность достойна восхищения, – молвил Мейкал, когда они отошли на достаточное расстояние. Верадис ничего не ответил. – Позаботься о том, чтобы она была заслужена.
– Ты дурно говоришь о Натаире? – резко остановился Верадис, поворачиваясь к Мейкалу.
– Я говорю правду – так, как я ее вижу, – сказал высокий мужчина.
– Он принц Тенебрала, и человека лучше него в целом мире не сыскать.
Мейкал пожал плечами.
– Его решения вызывают некоторые сомнения. Те, кого он выбирает себе в союзники…
– Насчет Калидуса я не сомневаюсь. А вот ты меня беспокоишь.
– Я? – презрительно фыркнул Мейкал. – Да я живу ради служения Элиону и его Яркой Звезде!
Верадис хмыкнул.
– Твоя Яркая Звезда уже здесь, болван! На верхнем этаже этой башни.
Мейкал прищурился:
– Ты ведь не думаешь, что это… Натаир?
– Ха! – воскликнул Верадис. – Истина все эти годы была у тебя перед носом, но ты не смог ее разглядеть. Мне тут надо сбегать по одному поручению, – сказал юноша, направляясь в покои Мандроса. Он не оглядывался, пока не достиг двери гостя. Лишь после этого Мейкал ушел.
Король Карнатана был человеком с широкой костью, когда-то крепким и дюжим, но теперь превращающимся в толстяка: над массивным поясом, увитым серебряной тесьмой, нависало тучное брюхо.
Верадис доложил ему о просьбе короля Аквилуса, и Мандрос вышел к нему почти сразу в сопровождении двух воинов. Он все еще выглядел таким же бледным и потрясенным, как и тогда на крепостной стене, даже после того, как солнце вернулось к обычному состоянию.
«Теперь-то он не столь язвителен», – подумал Верадис.
Верадис молча пошел обратно к башне, показывая дорогу в покои Аквилуса и минуя Оркуса, его личного стража.
– Ваше оружие, – сказал Верадис Мандросу. Он никоим образом не собирался позволить этому человеку подступиться к Аквилусу или Натаиру с мечом на бедре. Где-то в глубине души он все еще был убежден, что Мандрос каким-то образом стоял за падением Натаира тогда на стене.
Король нахмурился, но отстегнул меч и отдал его Верадису.
Натаир открыл дверь на стук юноши.
– Подожди меня, – сказал принц, когда Мандрос входил в покой, а затем дверь закрылась. Верадис остался в коридоре с двумя телохранителями Мандроса.
Он прислонился к стене, обитой гобеленом. Ну и денек выдался, сказать по правде! Он вспомнил лицо Натаира во время размолвки с Аквилусом. Принц был внутренне опустошен, кажется, даже чуть не разрыдался. По крайней мере, Аквилус вел себя не как собственный отец Верадиса. Ламар, скорее всего, отвесил бы ему затрещину за такое проявление чувств, неподобающее для мужчины. Верадис ощутил прилив сочувствия к принцу – им столь явно двигала жажда отцовского признания, одобрения. Уж он-то знал, каково это, давным-давно укрыл душу от этой боли за неприступными стенами, но боль эта так никуда и не ушла, все саднила, как шип, впившийся в плоть. Он сжал виски. С тех пор все так усложнилось!
