Дверь в покои короля открылась, сквозь нее протиснулся Мандрос, все еще бледный, какой-то совсем изможденный на вид. Дрожащими руками забрал у Верадиса свой меч и пояс. Быстро закрыл за собой дверь и поспешил по коридору, а двое его дружинников поспешили следом, чтобы угнаться за повелителем.
Когда они исчезли в глубинах лестничного пролета, Оркус посмотрел на Верадиса и помрачнел. Страж был прав – что-то неладно.
Верадис подошел к двери покоя, напряженно прислушался. Ни одного слова – только тишина, затем кто-то кашлянул. На юношу нахлынул ужас, и он плечом распахнул дверь.
Натаир лежал привалившись к толстой ножке стола, опираясь на локоть, а всю его поясницу заливала кровь, стекающая на пол.
– Ве… Верадис, – заикаясь проговорил принц.
– Оркус! – крикнул Верадис, бросился к Натаиру и пал на колени. Из бока у принца, чуть ниже ребер, торчала рукоять ножа. Натаир вяло дергал за нее, веки его трепетали, лицо было бледным как смерть.
– Лежи спокойно, – велел Верадис.
В комнату ворвался Оркус, на мгновение застыл.
– Что с королем? – спросил он.
Верадис озадаченно глазел на него.
– Где Аквилус? – воскликнул Оркус.
– Там… – выдохнул Натаир, махнув рукой.
В тени под открытым окном лежала скорченная фигура.
– Нет, – прошептал Верадис.
На него глядели пустые безжизненные глаза.
Глава 49. Корбан
– Что ты имела в виду? – спросил Корбан.
– Когда? Ты о чем? – спросила Брина, закатывая глаза.
– На пиру, когда ты сказала: «Круги в кругах». Об обручении Утана и Кайлы.
Брина обожгла его взглядом.
– А слух у тебя такой же отточенный, как и умение засыпа́ть вопросами.
– Спасибо, – улыбнулся Корбан.
– А я и не пыталась тебя похвалить. Я имела в виду, – начала она медленно, тщательно подбирая слова, – что все не так просто, как кажется.
– Что это…
– Тьфу ты, – озлилась Брина, подняв палец. – Я и собиралась объяснить, но если каждый раз, когда я буду переводить дух, ты и дальше станешь перебивать меня очередным вопросом, то разговор придется закончить.
Корбан усилием воли сжал губы.
– В частности, я имела в виду, – продолжала она, – что Гетин налаживает собственные связи с Нарвонским королевством. Утан приходится наследником королю Оуайну – так что он однажды взойдет на нарвонский престол, если только его до этого никто не убьет, а Кайла станет его королевой. Это, по всей видимости, не слишком-то радует Бренина. Братья Гетин и Эвнис весьма честолюбивы. Они стремятся возвыситься сами и возвысить свой род в королевстве, да и за его пределами, как мне представляется. Эвнис уже много лет пытается различными хитростями добиться, чтобы Вонн был обручен с принцессой Эданой.
Корбан хмыкнул. По какой-то причине ему совсем не понравилась эта мысль.
Брина подняла бровь:
– Только представь: сын Эвниса женился на королеве, а дочь Гетина вышла замуж за короля. Не слишком ли это высокий прыжок для их рода – усесться сразу на два престола, а?
Корбан задумчиво кивнул.
– Людишки – такие своекорыстные созданьица, – вздохнула Брина. – Вечно стремятся занять более выгодное положение, пролезть хоть на пядь, да повыше.
– Не все же люди такие, – возразил Корбан, чувствуя что-то вроде обиды.
– Нет? Что ж, может, ты и прав. Но оглянись по сторонам, Корбан. Как только ты уяснишь для себя, как мерзко людская жадность выглядит да как гнусно она пахнет, ты непрестанно будешь замечать, что такое поведение встречается сплошь и рядом. Удручающая картина, если подумать.
– Люди видят то, что хотят видеть, – провозгласил Корбан, чувствуя себя чуть ли не мудрецом.
Брина резко воззрилась на него.
– А от кого это ты услышал такую жемчужину мудрости? От Геба?
– Да, – неохотно признался Корбан. Брина лишь фыркнула, отвернулась и стала смотреть вперед.
Они возвращались домой в Дун-Каррег – Бадан теперь уже лежал в трех дневных переходах. С самого дня середины зимы с севера не переставая дул холодный ветер, сковывая морозом землю, а вокруг них в снегу сверкали кристаллики льда. Стояла такая стужа, что у Корбана огнем горели уши.
Мальчик все еще пребывал в благоговении от всего, что видел в Бадане. От поединка между Туллом и Моркантом у него так захватило дух, что он почувствовал одновременно дурноту и ликование, а затем наступил день середины зимы.
Он жалел, что не увидел всего события: по рассказам Кивэн выходило, что это было нечто удивительное – к тому же было неловко оттого, что он упал в обморок. Было очень неприятно думать, что об этом происшествии может каким-то образом пронюхать Рэйф. Но в каком-то смысле он чувствовал себя по-новому, будто стал сильнее. В памяти то и дело вспыхивали некие странные проблески, словно с ним произошло что-то значительное, сколь бы маловероятным это ни казалось.
Он не знал, что произошло между королем Бренином и другими правителями – хотя Рин уехала вскоре после того, как солнце вернулось в обычное состояние. И вот уже настало утро следующего дня, они отправились в Дун-Каррег, а таинственная пара, которая попросила у короля Бренина убежища, выехала вместе с ними.
Возвращение в Дун-Каррег прошло без накладок, и не успели они с Кивэн еще даже толком войти на кухню, как навстречу им, обдав запахом дома, выбежала Гвенит и стиснула детей в объятиях. Она обнимала их долго и крепко, подошел Таннон – и тоже обнял их всех втроем, затем она велела рассказать о поездке во всех подробностях.
– Добро пожаловать домой, – сказала мама, когда они наконец закончили. – Надеюсь, больше пока не будет никаких путешествий. – И она снова обняла их обоих.
* * *
Под ногами хрустела заледенелая трава: Корбан шел следом за Галионом к краю учебной площадки.
– Работа щитом, Корбан, это не только оборона, – указал Галион на двух мужчин, сошедшихся в поединке на каменном пятачке. – Понаблюдай-ка за ними некоторое время, и ты научишься большему, чем я могу научить тебя словами.
На площадке стоял Коналл – темные волосы стянуты в узел у шеи, на лице улыбка, в руках щит и деревянный меч наготове. Его противником был Мэррок – рядом с Коналлом он казался выше, стройнее, а на его бледном лице ярко выделялся красно-фиолетовый шрам. Охотник также держал щит и помахивал учебным мечом. Они кивнули друг другу, и Коналл немедленно бросился вперед, а Мэррок поспешно отступил.
– Видишь, – тихо сказал Галион, – как мой брат пользуется щитом? Не только чтобы заблокировать клинок Мэррока. Он стремится вывести его из равновесия, чтобы прорвать его оборону.
