Уже не в первый раз Верадис почувствовал, как в нижней части живота вспыхнуло пламя. С самого дня середины зимы его снедала лютая ярость. Тогда он чувствовал дикий стыд – еще бы, ведь его короля убили, его принца и друга ранили, оставив истекать кровью, а он стоял без дела в коридоре! Но с тех пор его чувства отстоялись, и в сухом остатке сохранилась лишь голая, холодная, непреходящая ярость, которой он не испытывал никогда раньше.
Мандрос за все заплатит.
Еще когда охотники за Мандросом вернулись без добычи, у Верадиса появилось искушение самому выступить в поход, но Натаир все еще не оправился, да и пути через Агульские горы были сейчас непреодолимы для более-менее крупного отряда, превышающего пару человек. А для того, чтобы найти Мандроса, потребуется куда больше. Так что он благополучно вернется в свое Карнатанское королевство, окруженное его дружинами, которые будут охранять горные перевалы, ведущие в его владения. Ликос – его Натаир вызвал вскоре после нападения – согласился переправить войска к побережью Карнатана, но советовал воздержаться от морских походов, пока не закончатся Бурная и Снежная луны. Поэтому они ждали, строили планы, заготавливали съестные припасы, спорили о целях и предпочтительной стратегии.
К большому удивлению Верадиса, общее руководство походом Натаир передал в руки Перитусу.
– Он прошел через много войн, – объяснил Натаир. – Независимо от наших с ним разногласий, в этом он хорош, и пламя его ярости против Мандроса горит так же ярко, как и у тебя. Наблюдай за ним, учись у него.
Верадис неохотно согласился и вскоре признал, что Натаир прав. Перитус был умелым стратегом и человеком огромных полководческих способностей. И вот теперь он стоял на взморье на южном побережье Карнатана и наблюдал, как с вин-талунских кораблей сходят сотни воинов, а над их рядами простирает крылья орел Тенебрала.
Высадку начали на рассвете: первые из множества разведчиков быстро разъехались за пределы взморья. Сейчас дело уже шло к солнцевыси.
Он смотрел, а с дюжину людей на берегу вдруг подняли крик. Воз, который они катили вниз по широким сходням, потерял управление и накренился. Одно колесо закрутилось в воздухе, а потом телега сорвалась и рухнула в полосу прибоя – поклажа полетела во все стороны, в воздух поднялось облако брызг.
Юноша выругался про себя, прикинув, сколько времени придется потратить на то, чтобы собраться с силами и спасти загубленное добро.
– Терпение, – произнес кто-то. Он оглянулся – и в нескольких шагах от себя увидел Перитуса.
Верадис кивнул и снова принялся наблюдать, как воины вереницей сходят на берег. Там они выстраивались в два рыхлых отряда. Меньшей была его когорта: около шестисот человек, выживших после похода в Тарбеш, – у каждого был при себе зуб драйга. Вместе с более крупной когортой Перитуса все их силы насчитывали чуть менее трех тысяч мечей. Не слишком-то велико было войско, чтобы отправляться с ним в самое сердце вражеских владений, но они надеялись, что малозаметность сыграет им на руку. Мандрос наверняка будет ждать, что они подождут до весенней оттепели и перейдут Агульские горы с бо́льшими силами, когда откроются перевалы, но до этого оставалось еще по меньшей мере пол-луны. Разведка же доложила, что войска противника стягиваются к Тарбе – крепости, охраняющей проход через горы в сам Карнатан.
У них и правда была еще одна когорта, собирающаяся в Джеролине и готовая с началом оттепели двинуться через горы, но хотелось надеяться, что к тому времени Мандрос будет уже пойман. Теперь задача состояла в том, чтобы идти на север к собственной крепости карнатанского короля. Ликос заверил его, что Мандрос сбежал туда и затаился, как лис, спасающийся от гончих.
Между тем от выстроившихся на берегу воинов Верадиса отделился человек и замахал ему рукой – то был Раука. Он целеустремленно взобрался на галечную гряду, испещренную жидкими, клочковатыми островками травы, и встал рядом с Верадисом.
– Когда-нибудь, уже в скором времени, о нас будут слагаться песни, – усмехнулся он. – Ребята будут мечтать о том, чтобы стать как мы, а девчата – те просто будут мечтать о нас.
Верадис фыркнул, и Раука улыбнулся еще шире.
– Гляди, как бы эти песни не оказались погребальными, – заметил Перитус.
– Не бывать этому. Я рассчитываю стоять в бою плечом к плечу с Верадисом от начала до конца.
Верадис покачал головой. Трое мужчин молча наблюдали, как с палуб вин-талунских кораблей стекают последние ратники и по песку выкатывают на более твердую землю множество возов.
Флотилия задвигалась, развернулась, и Верадис одобрительно кивнул, увидев, что корабли разделились на два потока: один исчез на востоке, другой – на западе.
– Зачем это им? – спросил Раука.
– Они разделяются, чтобы разорить укрепления Мандроса вдоль побережья, – ответил Перитус. – В таком случае, если флотилию вдруг обнаружат, решат, что это просто пираты.
Полководец повернулся к Верадису:
– Хоть мне и претит получать помощь от Вин-Талуна, но, должен признать, она имеет стратегическую ценность. У Натаира явно есть голова на плечах.
– Да, – согласился Верадис. Прямо сейчас об этом думать не хотелось: еще не изгладились последние воспоминания об Аквилусе, о том, как покойный король бранил Натаира за его связи с Вин-Талуном.
Натаир не рассказывал о последних словах, которыми он обменялся со своим отцом, пока они были наедине. Верадис надеялся, что они успели как-то примириться до того, как все было кончено. Кончено… Мысли обратились к Мейкалу и разговору, который они тогда вели, выйдя из королевских покоев. Он тогда решил взяться за допрос советника поплотнее, но обнаружил, что, вскоре после того, как разнеслась весть о смерти Аквилуса, Мейкал покинул Джеролин. Валин сказал ему, что Мейкал седлал коня одновременно с воинами, которые отправились в погоню за Мандросом. Конюший начальник предположил, что он и уехал вместе с ними, но он этого не сделал. Вот что беспокоило Верадиса: куда уехал советник? И почему так поспешно? Натаир нуждался в его советах.
Юноша вздохнул, потирая глаза.
– Тогда вперед, – объявил он. – До Дун-Багула путь неблизкий.
Они решили не везти с собой лошадей – Ликос смог собрать только четыре десятка кораблей, а лошади занимали больше места, чем люди, поэтому они пожертвовали скоростью передвижения по суше ради большей скрытности. Кроме того, возы задавали нужную скорость, да и большинство воинов предпочитало скорее сражаться пешими, чем трястись в седле, а уж когорта Верадиса – тем более. Он с нетерпением ждал, когда же можно будет выстроить стену щитов против других людей, а не против драйгов и великанов.
– Да, – пробормотал Перитус. – До Дун-Багула и мести.
* * *
– Нас засекли, – мрачно сказал Перитус, когда Верадис вошел в палатку полководца; вслед за ним туда же проскользнул Раука, после чего ночное небо снаружи снова задернулось шкурой.
