Бренин со всем своим двором направлялся в Нарвон, чтобы лично присутствовать при переплетении рук Утана бен Оуайна и Кайлы ап Гетин. И более того – чтобы засвидетельствовать заключение союза между их землями или что-то вроде того, как неустанно твердил Эвнис в любой беседе.
Гар не советовал Корбану ехать на Щите, сказал, что он все еще слишком юн и горяч, но ехать на какой-нибудь другой лошади Корбан наотрез отказался. После разлуки с Грозой он не был готов расстаться еще и со Щитом. В конце концов Гар сжалился, хотя, возможно, этому поспособствовал недобрый взгляд мамы.
Где-то впереди протрубил рог, и Корбан вытянул шею, чтобы обозреть всю колонну. Мэррок, который ехал рядом с Пендатраном, снова извлек из рога протяжную ясную ноту, и через мгновение со стороны Бадана донесся ответный звук.
Город теперь был намного ближе, и Корбан уже различал на деревянных стенах человеческие фигуры. Он увидел, как открылись ворота, оттуда высыпали всадники, Гетин с дочерью и почетный караул.
Посреди тракта обе кавалькады объединились, колонна на некоторое время остановилась, а затем снова пришла в движение. Идя дорогой, они миновали огромный каменный круг – плиты вздымались высоко над головами; оставив круг позади, проследовали по великаньему тракту дальше и нырнули под сень ветвей Темнолесья.
Как и прежде, Корбан ехал в обществе Брины, поскольку он был официально приставлен к ней как ученик (хотя сам он все еще был не в восторге от этой мысли). Впрочем, по правде говоря, большинство людей особо-то и не нуждалось в поводе, чтобы примкнуть к маленькому войску. В дорогу отправились даже его родители – сейчас они ехали где-то сзади.
Одну ночь в Темнолесье они уже провели, и теперь дело споро шло ко второму закату. При мысли о Баглунском лесе в памяти тут же всплыл образ Грозы.
Он вздохнул.
– Чувствуешь ли ты себя здесь в безопасности? – спросил он Брину.
– В безопасности? Конечно. Ну, по крайней мере, не в меньшей безопасности, чем где-нибудь еще. – Она покосилась на него, прищурив один глаз. – Пендатран хоть и неуклюжий бестактный чурбан, а и от него есть какой-то толк. Он – верный пес короля Бренина, и, когда перед ним стоит задача, особенно такая, которая включает в себя нужду крошить людишек мечом, он проявляет себя на удивление полезным. – Она оглянулась на лес. – Здесь можно ездить без страха – во всяком случае, так считает Пендатран – а то он не позволил бы Бренину ехать через него.
– Без стр-р-раха, без стр-р-раха, без стр-р-раха, без стр-р-раха, – забормотал Краф, сидящий на луке Брининого седла.
– Я все думал… – начал Корбан.
– О милостивый Элион! – вздохнула Брина.
– …о том, что ты говорила когда-то. – Он понизил голос, огляделся. – О жадности. Об Эвнисе и его брате, об их коварных замыслах…
– И?
– Так неужели нельзя что-нибудь с этим сделать?
Брина фыркнула.
– А что толку! Даже если бы мы каким-то образом смогли их остановить, туча таких же, как они, просто вылезет где-нибудь в другом месте. Нет, – опять вздохнула она, – они не более чем печальный, удручающий признак нынешнего времени. Того, что мы неуклонно катимся к…
– Нет, – возразил Корбан. – Правда и храбрость – так учил меня папа. Живи храбро и праведно, и Элион поможет тебе в трудную минуту.
– Правда? – сказала Брина. – Когда-то я бы согласилась с тобой, мальчик, но я видела слишком много храбрости, оставшейся без награды, а правда не приносит ничего, кроме ненависти и обмана. Ох, где же вы, молодые годы…
Краф каркнул и захлопал крыльями.
– Пр-р-равда! Хр-р-рабрость! – проскрипел он. Брина сурово зыркнула на птицу.
– Значит, ты ничего не сделаешь?
– Ну а что ты предлагаешь?
– Не знаю.
– Не зна-а-аю… – передразнила она, закатывая глаза. – Извечная отговорка молодежи. Я тебе вот что скажу, – помахала она пальцем. – Невежество – дурное свойство души.
– Лоботр-р-ряс, лоботр-р-ряс, лоботр-р-ряс, – проскрипел Краф, взмахнул крыльями, взвился в воздух и закружил у них над головами.
– Видишь, и Краф со мной согласен, – сказала Брина, хотя и проводила ворона хмурым взглядом.
– Я… я… – заикаясь проговорил Корбан. – Но лучше ведь попробовать и потерпеть неудачу, чем вообще не пытаться.
Раздался влажный звук, и на плечо Корбану что-то капнуло. Он озадаченно уставился на кремово-белую слизь и вдруг широко раскрыл глаза, потому что понял, чем именно только что одарил его Краф.
Брина рассмеялась:
– Видишь: вот что Краф думает о твоих «правде и храбрости».
– Ненавижу этого ворона, – буркнул мальчик.
– Не такой уж он и плохой, – сказала Брина. – Тем не менее знакомство с животным, обладающим даром, дает некоторые преимущества. – Она наклонилась ближе и тихо заговорила: – Краф рассказывает мне всякое-разное. Главным образом о погоде, улитках или лягушках, – передернулась она, корча кислую мину, – но иногда удается услышать от него кое-что более любопытное. Например, сегодня он рассказал мне, что что-то видел. – Она многозначительно взглянула на него и снова повернулась вперед. – Он рассказал, что за нами по пятам идет какой-то волчень – просто не попадается никому на глаза. Белый волчень с темными полосами на шкуре.
Глава 62. Корбан
– Сколько нам еще ехать? – спросил Корбан. – Когда уже мы доберемся до Утандана?
– Мы должны увидеть его стены до заката.
– Хорошо.
Мысль, что путешествие подходит к концу, причинила Корбану острую боль. Когда Брина рассказала ему о том, что Гроза идет за ними следом, он одновременно ощутил и приятное волнение, и тревогу. Впрочем, пока они ехали по лесу, Гроза ничем не выдавала своего присутствия, и тревога постепенно стала спадать. Знание, что она рядом, грело Корбану душу, и в то же время мальчик все сильнее убеждался, что она будет держаться на расстоянии и не обнаружит своего местонахождения. Впрочем, что она будет делать, когда они доберутся до места назначения, – это совсем другой вопрос. От этой мысли его вновь начинало грызть беспокойство.
Их длинная колонна перешла через мост, и на холме впереди показался Утандан. Корбан завертелся и заерзал в седле, постоянно оглядываясь на лес.
– Ради Элиона, – процедила Брина, – постарайся не вертеться так явно. А не то еще все войско Бренина начнет оглядываться через плечо.
Корбан поморщился и попытался сесть прямо.
– Краф! – позвала Брина. Наклонилась к птице вплотную и что-то прошептала. Каркнув и шумно захлопав крыльями, ворон взлетел и метнулся назад вдоль дороги, к древесной стене Темнолесья.
– Вот, пожалуйста, – сказала Брина. – А теперь прекрати ерзать.
