Брейт так и не дал прямого ответа, кто такие эти новые ребята и откуда они вообще взялись, к тому же со временем все больше склонял голову перед Шрамом, словно тот был их подлинным атаманом. А теперь стало ясно как день, что Шрам знал здоровяка – он ведь назвал его Туллом. Более того, был с ним в некотором роде на ножах. Опять же, в разговоре промелькнуло имя королевы Рин. К ней у Кэмлина нареканий не имелось – его больше заботили Бренин и Оуайн – однако ему претило выполнять приказы какого угодно короля или королевы.
Он начинал чувствовать, что его используют, и ему это немного не нравилось.
А потом еще эта малолетка. Вот эта самая, с ножами, из Дун-Каррега. Та, что сидит привязанной к дереву и сверлит глазами Шрама.
Он не станет убивать ни баб, ни малолеток – и Брейт это знает.
Чуть позже Кэмлин увидел, что Брейт скользнул в чащу, и в тишине последовал за ним.
На этот раз Кэмлин изменил своей всегдашней манере и поднял руки. Как-то не хотелось, чтобы в грудь прилетела стрела.
Брейт кивнул в знак приветствия, но ничего не сказал, и какое-то время они стояли молча. В конце концов Кэмлин заговорил.
– Что происходит? – спросил он. – Я слышал, что сказал тот здоровяк тогда на поляне, Брейт. Он откуда-то знал Шрама, да и этот разговор про Рин… – Он провел рукой по волосам. – Кто такой этот Шрам? И почему ты обращаешься с ним так, будто он какая-то важная шишка? Я ведь знаю тебя столько лет – ты еще никогда ни перед кем не стелился!
Брейт посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.
– Мы давно следуем за тобой, Брейт. Я следую за тобой долгое время. Думаю, уж мне-то ты должен открыть какую-то часть правды.
– Да, может быть, и так, – признал Брейт. – Шрам – это первый меч Рин. Его зовут Моркант.
Кэмлин сложил руки в ожидании остального.
– Ты спрашивал меня в деревне, что у меня за плечами, Кэм.
– Да. Было такое.
– Я человек Рин. Я служил ей всю жизнь. Ну, то есть сколько я себя помню. Король Оуайн перебил всю мою родню, моих маму и папу, из-за какого-то пограничного спора. Выходили и вырастили меня люди Рин – в той деревне, куда я вас отвел. Рин-то и послала меня сюда с задачей стать одним из вас.
На своем веку Кэмлину доводилось слышать множество удивительных вещей, но такого – еще ни разу.
– Но зачем? – пораженно спросил он.
– Разладить отношения между Бренином и Оуайном. Ей нужны их земли, Кэм, и она их получит. Скоро.
– Так, значит, за этим, – сказал Кэмлин, махнув рукой на лагерь, – за всем этим стоит нечто большее, чем просто деньги и месть?
– Да. Мы затеваем войну в этих землях. Вскоре Ардан и Нарвон вцепятся друг другу в глотки, и королева Рин вступит в дело, чтобы навести порядок.
Кэмлин понимал, что после всех лет грабежей, поджогов и убийств чего-то такого и следовало ожидать, по крайней мере, не следовало этому удивляться, но вместо этого ощущал себя так, словно его обдурили. И предали. Ведь он, так или иначе, доверял Брейту.
Где-то в лесу залаяла лиса – а показалось, будто заплакал ребенок.
– Тебе, Кэм, тоже будет что урвать со всей этой затеи. Ты можешь примкнуть ко мне. Я ведь скоро возвращаюсь. Обратно к Рин. Башка у тебя на плечах варит что надо, а в такое время всегда нужны те, кто может выполнять нашу работу.
Он смолк и стал ждать от Кэмлина ответа.
– А если я не… – начал Кэмлин.
– Тогда становись тут атаманом. Хотя бы на время. Какое-то время, покуда оба короля, Бренин и Оуайн, будут заняты взаимной резней, тут, должно быть, будет чем поживиться. Конечно, когда вмешается Рин, вам придется найти новое ремесло. Она не потерпит, чтобы в ее землях хозяйничали такие, как вы, чтобы брали все, что захочется и когда захочется. – Он издал что-то вроде смешка, но больше похожее на кашель. – Времена меняются, Кэм. Ты или двигаешься вместе с ними – или они движут тобой. Мы с тобой вместе прошли через многие заварухи. Я был бы горд, если бы ты пошел со мной. – Он протянул руку и сжал Кэмлину плечо.
– Угу, – хмыкнул Кэмлин; его сознание металось, борясь с желанием стряхнуть с плеча руку Брейта. Сказанное ему не понравилось. Жизнь в Темнолесье его полностью устраивала. Конечно, у него всегда был атаман, но это ведь не то же самое, что король или королева, которые управляют тобой, дергая за ниточки. Так что оставалось только остаться в Темнолесье, стать атаманом самому. Эта мысль его тоже не особенно привлекала, да и в любом случае это было ненадолго – если Брейт не соврал насчет Рин. – Так что же, Брейт, какой у тебя сейчас план? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал бесстрастно.
– План состоит в том, чтобы переправить этих баб через реку в деревню на холмах. Оттуда доставить их к Рин. Получить оплату, – пожал он плечами. – После этого все зависит от тебя.
– Почему же ты их тогда попросту не кокнул? Женщин то есть. Наверняка ведь трупы жены и дочери Бренина привели бы к войне быстрее всего.
– Рин хочет получить рычаги влияния, парочку козырей в рукаве на случай, если что-то пойдет не так. Умрут они или нет, Бренин при любом раскладе подумает, что за этим стоит Оуайн, – красные плащи тому в помощь.
– Хорошо, – отрезал Кэмлин. – Я не буду участвовать в убийстве баб и малолеток, Брейт. Я тебе это еще в Дун-Карреге говорил.
– Да, говорил.
– И я не допущу, чтобы им причинили вред.
– Дай-ка, Кэм, я тебе кое-что проясню, – сказал Брейт с металлической ноткой в голосе. – Мы все здесь часть чего-то большего. Первый меч Рин – я без страха подниму клинок против кого угодно, но вот что касается его, то тут я бы не рискнул. Видал я, как он мочил ребят и покрепче меня. – Брейт прервался на мгновение, давая время на то, чтобы его слова дошли до слушателя. – Из того, что я знаю, ни для одной из этих баб нет никакой опасности – если только они не попытаются слинять или не примутся вдруг орать благим матом. Но я-то, Кэм, вот о чем толкую. Сейчас у тебя нет никаких полномочий раздавать приказы. Пока. Решишь стать атаманом – тогда валяй, без базара. Но сейчас что почем, решает Моркант, а после него – я. Не забывай об этом.
В темноте Брейт этого не видел, но Кэмлин сдвинул брови.
Больше они ни о чем не говорили, и вскоре Кэмлин вернулся в лагерь. По дороге он отстегнул застежку своего красного плаща и сбросил его на землю.
* * *
На рассвете Кэмлин заворочался от лучей серого света, смутно просочившихся меж ветвей. Над ручьем густыми клубами поднимался туман и безмолвно укутывал спящих своим покрывалом.
Он посмотрел за костер, на дерево, к которому привязали женщин, и увидел девчонку, что выбралась тогда из колодца, – та сидела и смотрела ему прямо в глаза. Он направился к пленницам.
– Я тебя знаю, – сообщила девчонка, когда Кэмлин подошел ближе. Он не ответил и только молча протянул свой мех с водой.
