Гар внимательно поглядел мальчику в глаза.
– Боль приходит и уходит, – сказал управляющий конюшни с каменным лицом, а затем подмигнул Корбану.
* * *
На Рябиновом поле было больше народу, чем Корбан видел когда-либо на своем веку, – воины прибыли со всех концов Ардана. Едва их отряд вернулся в Дун-Каррег, как о случившемся в Нарвоне разнеслась молва и уже в очень скором времени в крепость начали стекаться ратники – от малых кучек по два-три человека до дружин в тридцать-сорок душ. Все знали, что король Бренин готовится к войне, хотя многое пока было неясно. Как только из Дун-Мэйна прибудет Далгар, приведя с собой самый большой отряд вне пределов Дун-Каррега и Бадана, – тогда в Дун-Карреге соберется бо́льшая часть военной мощи Ардана. После этого, по замыслу Бренина, они отправятся в Кэмбрен, чтобы отомстить Рин за смерть Алоны. Из Нарвона не было пока никаких вестей, посланник Бренина все еще не вернулся. Ходили слухи, что Оуайн мертв, что он пал от руки Рин, что Утан тоже мертв, что Рин вторглась в пределы Нарвона. Корбан покачал головой.
«Пускай со всем этим разбирается Бренин», – подумал он, направляясь к стойке с оружием.
Рядом с ним неслышно ступала Гроза; многие удивленно поворачивали головы, пока они вдвоем шли через Поле. О ее возвращении пока еще никто никак не высказывался, но голова Бренина была сейчас занята другим. Впрочем, то ли еще будет! Корбан уже слышал, как шепчутся между собой Рэйф и Хельфах.
Он добрался до стойки с оружием, выбрал потрепанный учебный меч и щит и стал искать Галиона. Взвесил деревянный клинок в руке.
«Теперь недолго осталось», – подумал он про себя.
Не более как через десятиночье наступят его именины. В нижней части живота уже что-то трепетало. Близилось его испытание воина. Его Долгая ночь. Таннон заставил его поработать в кузнице над изготовлением своего собственного меча – сначала обсудил с ним детали: длину, вес, рукоять, затем началась более тяжелая работа: плавка и ковка, придание формы и охлаждение. Теперь все было уже почти готово. В последние два дня Таннон запретил ему приближаться к кузнице, желая самостоятельно довершить труд. Вместо этого Таннон дал Корбану новую задачу. Папа хотел себе новое оружие и выковывал боевой молот, похожий на тот, который висел у них на кухне, но поменьше. Он тоже был почти закончен.
– Сюда, парень, – позвал Галион, сделав знак рукой, чтобы Корбан его увидел. Они прошли сквозь толпу в ту часть Поля, где им было где развернуться. Краем глаза Корбан увидел Дата, упражняющегося в стрельбе из лука; за ним со стороны наблюдали Тарбен, Мэррок и Кэмлин. Лесовик решил остаться в крепости и даже, кажется, завел с Мэрроком нечто вроде дружбы.
Гроза со вздохом шлепнулась на землю, помахивая хвостом и следя медно-красными глазами за тем, как Галион направляет на Корбана учебный меч.
– Ну что, приступим, – сказал Галион, взглянув на Грозу. – Рад, что она поняла разницу между учением и настоящим боем, – заметил он, а затем принялся проверять Корбана на прочность – он сражался как Гар, с силой и напором, которых не ощущалось до событий в Темнолесье.
Когда они перешли на работу с копьем, дело близилось к самой солнцевыси, и Галион одобрительно хмыкнул, видя, как уверенно Корбан делает выпады и ставит блоки.
– Недолго осталось, – сказал ему Корбан, когда они прервались на отдых.
– До чего?
– До моего испытания воина. До Долгой ночи.
– Да, – кивнул Галион. – Чувствуешь себя готовым?
– Не знаю, – признался Корбан. – Думаю, да. Надеюсь, что да. – Он состроил кислую физиономию. – А ты как думаешь?
– Ну я-то думаю, что ты готов. Вот почему я попросил перенести твою Долгую ночь на более ранний срок.
– Что? – опешил Корбан. – Почему?
Галион отвернулся и окинул взглядом Поле, на котором упражнялись бесчисленные ратники.
– Потому что мы скоро уедем отсюда. Я видел тебя в Темнолесье, Корбан. Ты знатно тогда помог нашему общему делу. – Он почесал щетинистый подбородок. – Вот я и подумал, что тебе будет трудно, если ты останешься здесь, останешься в стороне. Не знаю, когда мы двинемся в поход, но чувствую, что это будет скоро. Может быть, даже до твоих именин. – Он испытующе посмотрел на Корбана. – Выбор за тобой, Корбан, но Бренин внял моей просьбе. Ты можешь пройти испытание воина, высидеть Долгую ночь раньше – если захочешь, конечно.
– Когда?
– Завтра.
– Что?!
Галион улыбнулся.
– Тогда не придется мучить себя долгим ожиданием. – Его улыбка исчезла. – Поход на войну – не шутка, Корбан. Но я тебя обучал, видел, как ты растешь. Ну а Темнолесье решило все окончательно. По мне, так ты уже тогда прошел испытание. Ты вышел один на один с мужчиной, с воином, победил его в честном бою. – Его лицо снова расцвело в улыбке. – Я говорил с Гаром, слышал о твоих подвигах. Ты более готов, чем большинство тех, кому в ближайшее время сидеть Долгую ночь, Корбан. Более того, ты это заслужил и заработал, – пожал он плечами. – А парой дней раньше, парой дней позже – какая разница?
Корбан огляделся вокруг – повсюду были воины. Как давно он мечтал стать одним из них! И вот наконец время пришло.
– Ну? – спросил Галион. – Что скажешь?
– Да, – твердо сказал Корбан. – Я готов. И спасибо тебе, Галион. Ты оказал мне честь.
– Хорошо, – довольно улыбнулся Галион. – Тогда давай-ка убедимся, что ты готов.
Внезапно над Полем эхом разнесся звук рога. Корбан увидел, как из-под свода рябиновых ветвей на Поле вышла вереница людей с Бренином во главе. Рядом с ним шли Пендатран и Эдана, за ними следовали Эвнис и Геб, далее следовало с десяток стражей Бренина.
Корбан внимательно пригляделся к Эдане. Он не видел ее с тех пор, как они сбежали из Темнолесья, – если не считать похорон Алоны. Каирн королевы возвели на холме за стенами крепости, Бренин во всеуслышание перечислил имена павших, не вернувшихся домой. Услышав имя Ронана, Кивэн тихонько всплакнула.
Сейчас Эдана выглядела почти так же, как и тогда: темные тени под глазами, бледная кожа, изборожденная красными полосами – это она в глубоком горе исцарапала себе лицо, и теперь по щекам принцессы будто бы сбегали ручейки кровавых слез.
Перед Бренином расступились ратники, и он направился к каменной площадке.
– Приветствую вас, воины Ардана, – молвил Бренин. – Я пришел сюда с известиями. Но сначала то, что уже давно следовало сделать.
Мужчины стояли плечом к плечу и внимали словам короля. Кроме Корбана, которого оставили в одиночестве, образовав вокруг него свободный пятачок: люди освобождали место для Грозы – все слышали рассказ о том, что она сделала с Рэйфом. Вот подошли Дат и Фаррелл, и Корбан приветственно кивнул товарищам, когда те протиснулись через это людское кольцо и встали по обе стороны от него.
– Тулл, мой первый меч, пал меньше луны назад, защищая мою любимую жену. – У короля дрогнул голос. – Лучшего воина, более верного, более свирепого в бою, никогда не бывало, и боюсь, что и не будет впредь. – Он склонил голову, и над Полем повисла тишина.
