«Мне тоже», – подумал Верадис, но промолчал.
Змей остановился перед щитовой стеной, свился в кольцо, а потом распрямился, вздыбился и изогнулся дугой над препятствием. Он был огромен, одна его голова была крупнее взрослого человека, а из пасти торчали громадные кривые клыки длиной с добрый двуручный меч. Голова вре́залась в стену, и щиты разлетелись вдребезги, а из-за них взметнулся фонтан крови и костей.
Стена щитов распалась, люди побежали кто куда. Верадис помчался вдогонку за чудищем, Бос бросился следом, и вот уже юноша нанес удар по тулову твари. Клинок вонзился в тело, хотя и неглубоко, и из разреза засочилось нечто вязкое и студенистое. Но его удар ничем не помешал змею. Теперь он прорвался на склон за стеной щитов, на поросший травами и папоротниками пятачок перед свободным строем джехаров. Калидус и Альцион за их спинами все так же тянули свою песнь, не обращая внимания на змея. На этот раз гад без промедления атаковал воинов в темных одеждах. Вместо того, чтобы сомкнуться и встретить ее грудью, они расступились, позволили гаду вползти в гущу строя, а затем нахлынули на него, как черные воды, вздымая и опуская мечи.
Наконец змей был ранен, из тысячи порезов полилась черная кровь. Он разъяренно зарычал, бросился в атаку и поймал пастью одного из воинов, разбрызгивая кровь. Но мечи всё рубили чешуйчатое тело, и вот чудище, содрогнувшись, рухнуло на землю, затрепыхалось, а затем застыло без движения. Пока борьба вокруг него утихала, до Верадиса постепенно вновь стали доноситься вопли из Галдиса. Почва могильника все еще сохраняла былую топкость, ратники по-прежнему захлебывались темной землей, но, когда Верадис оглянулся на Калидуса с Альционом, в их песне, похоже, что-то переменилось.
Сначала земля под ногами дрогнула, затем за стенами начали происходить изменения. Почва начала твердеть, и люди наконец смогли противостоять силе, засасывающей их под землю, тогда как другим удалось, собрав последние силы, вырваться или выкопаться из ее зыбучих недр. Многие, однако же, умерли, попавшись в вечные объятия обваливающейся земли.
Когда Верадис приблизился, Калидус и Альцион упали вдвоем на колени и жадно, прерывисто глотали воздух.
– Вы справились, – выдохнул Верадис.
– Пока – да, – просипел Калидус, перекатываясь на бок.
Внезапно из-за стены вырвался рев. Верадис обернулся и обомлел: могильные насыпи оживали. Он моргнул и увидел, как бесформенные бугры приобретают четкие очертания великанов. Чары, что скрывали их истинную сущность, развеялись, и теперь они бесновались среди людей, что еще не успели как следует оправиться от столкновения с топкой землей. Новая опасность приняла облик огромных воинов, обернутых в черную кожу и закованных в железо, с большими двусторонними топорами или смертоносными боевыми молотами.
Вновь вспыхнула суматоха.
Засасывающая почва погубила не одну сотню людей, но многие из людей Брастера и Ромара еще оставались живы – хоть Верадис и не видал еще никогда столько великанов зараз. Уследить за ходом битвы было трудно. Люди были до сих пор выбиты из колеи туманом и зыбучей землей, так что великаны сполна воспользовались преимуществом, сея смерть с захватывающей дух свирепостью. Куда бы Верадис ни посмотрел, он видел, как полчища бледнолицых гуненов угощают союзных воинов ударами топоров и боевых молотов, а те судорожно пытаются восстановить подобие четкого строя.
Альцион по-прежнему стоял на коленях, однако дышал уже не так прерывисто.
– Что нам делать? – спросил Верадис у великана.
– Ты отводить свои люди вниз, – приказал Альцион, – пока не пропадать все.
– Но… разве вас не надо оборонять?
– Нет, – хмыкнул гигант. Он посмотрел на Калидуса, который все еще лежал на боку. – Их стихийники больше не будут делать атака – ведь здесь среди битва драться их собственный воины.
– Но разве они не атакуют вас? Змей…
Альцион пожал плечами.
– Если они это сделать, джехары – их соперник. – На лице великана мелькнула улыбка, хотя скорее – гримаса. – Нам ничего не навредить, человек короля. Не надо за нас бояться.
Мгновение Верадис колебался, затем ушел.
– Прорубаться к ворота в скала, – окликнул его Альцион, – мы встречаться там.
Затем Верадис занял свое место рядом с Босом, побежал вприпрыжку вниз по склону, перешел вброд через ручей и обогнул стену до места, в котором она обвалилась до основания, образовав проход. Провел людей сквозь гору замшелых и залишаенных обломков – и вот они вступили в Галдис.
Здесь все было совсем по-другому: со всех сторон несся прерывистый шум битвы – то нарастал до прямо-таки оглушающей громкости, то спадал на нет, и тогда над ними повисала жуткая тишина. Бо́льшую часть вида перекрывали огромные курганы, которые заполняли поле. Верадис поднял щит, почувствовал, как он с глухим стуком сомкнулся со щитом Боса, и вот вокруг уже вздымалась стена щитов. Он выхватил свой меч, и пятьсот ратников все как один двинулись через гуненский могильник.
Сначала им почти никто не сопротивлялся, затем они напоролись на десятка четыре великанов – те остервенело крошили на куски воинов, что были еще наполовину погребены в земле и отчаянно пытались освободиться. Когда стена щитов врезалась в толпу исполинов, первые из них повалились наземь почти бесшумно, выпуская из рук короткие колющие мечи. Однако рев одного из умирающих гуненов всполошил остальных. Неожиданно на щит Верадиса обрушился град ударов, и у него чуть не подкосились колени. В отдалении стягивалось еще больше великанов. Заметив угрозу с фланга, они выходили из основного противоборства и строились, чтобы встретить щитовую стену Верадиса. Ровно в тот миг, когда он на них посмотрел, они издали громкий вой и огромными прыжками помчались к отряду Верадиса, потрясая десятками топоров и молотов.
Затем великаны налетели на стену щитов, заколотили и замолотили по дереву и железу. Человек справа от Верадиса рухнул наземь – удар молота сломал ему руку, а затем пробил и череп. Бос, стоящий по другую сторону, пошатывался, но держался, а кого-нибудь из первого ряда то и дело выдергивали из строя, предварительно вогнав топор поглубже в щит, а затем остервенело рубили на куски.
Цепь задрожала, будучи на грани разрыва.
– Стоять! – крикнул Верадис, не зная, услышал ли его хоть кто-нибудь за оглушительным грохотом битвы. Сделал выпад вперед, крякнул – шуйца совсем оцепенела от града сыплющихся на щит ударов, а сам он совершенно утратил чувство времени, отмеряя мгновения лишь до следующей секунды, до следующего жгучего дыхания, до следующего броска. Затем давление на его щит вдруг исчезло. Он взглянул за оковку и увидел, что ни один из нападающих уже не держится на ногах, хотя, судя по звуку, вдали, среди курганов, по-прежнему бушевала сеча.
Бос все еще стоял рядом, половину его лица залила кровь, сочащаяся из рубца, протянувшегося до уха. Здоровяк улыбнулся ему, а Верадис почувствовал, что к его конечностям вернулась хоть какая-то сила, и выдавил ответную улыбку.
