– Получил я твою весточку, – бросил он, – или вызов?
– Просто нужно было увидеться с тобой, Кон, – сказал Галион.
– Зачем? Еще какие-то приказы?
Галион нахмурился:
– Да, это верно.
Коналл скрестил руки на груди и стал ждать.
– Ты, как и раньше, будешь охранять Эдану, но теперь ей позволили покидать замок, так что будь бдителен.
– Я воин, Гал, а не нянька.
Галион вздохнул.
– Это почетный пост, – произнес он медленно и, как подумалось Корбану, очевидно, не в первый раз. – К тому же тебе нужно вернуть себе благосклонность Бренина.
– Благосклонность. Почетный пост, – проворчал Коналл. – Ухаживать за ребенком. За кого ты меня принимаешь?
– Я пытаюсь помочь тебе, Кон, – резко сказал Галион.
– Я занимаюсь этим последний день, – ответил Коналл, отвернувшись. – Эвнис предложил мне место у себя в имении. Больше мне не придется сидеть в твоей тени.
Галион хотел было что-то сказать, но Коналл ушел прежде, чем он успел проронить хоть слово.
– Тьфу ты! – сплюнул воин, и гнев на его лице сменился грустью. Он посмотрел на Корбана:
– Всю свою жизнь я, кажется, пытался ему помочь…
– Он неблагодарный, – порывисто сказал Корбан.
– Нет, Бан. Он просто не рассматривает это как помощь. Его ослепляет гордость. А может быть, я и сам был неправ. – Он тряхнул головой. – В любом случае, у тебя есть более насущные заботы, чем нрав моего брата. Метни-ка это копье, парень.
Так Корбан и сделал. Первый его бросок оказался немного высоковат, но вскоре он оценил дар Галиона и подивился его несходству с прочими копьями.
Сейчас на Поле было людно, и он заметил много знакомых лиц, кроме одного. Впрочем, вот и Гар въехал на Поле верхом на Щите – буро-пестрая шкура жеребца лоснилась от пота.
– Вот и славно, – сказал Галион. – Можем начинать.
Воин отмерил от соломенной мишени сорок шагов и отметил каблуком сапога черту.
– Приступай к испытанию копейщика, Корбан бен Таннон, – громко объявил он. Потом продолжил, уже потише: – Не торопись, потому что на тебя смотрят люди. Подожди, пока не найдешь нужное место.
Корбан кивнул, во рту внезапно пересохло.
Приняв стойку, он поднял копье, занес его к плечу и прицелился в мишень. Сосредоточился на окружающих звуках, заострил внимание на цели, как его учили, и вот звуки стали постепенно стихать, пока в мире наконец не осталось ничего, кроме стука его собственного сердца, тяжести копья и пятна мишени впереди.
А затем – метнул.
Копье описало в воздухе дугу и с глухим стуком воткнулось в пяди от середины мишени.
– Один! – крикнул Галион.
Еще шесть раз Корбан повторял это действие, позволив себе улыбнуться Таннону и другим зрителям только после последнего броска. Затем подошел Галион и вручил ему учебный меч.
– Сначала, Корбан, я проверю твои умения, – сказал Галион. – Ровно так, как мы обыкновенно и занимаемся.
– Ага, – сказал Корбан, и почувствовал, что стало легче, как-то поспокойнее. Размял плечи и описал учебным клинком несколько широких дуг, чтобы разогреть мышцы спины и рук.
Галион принял стойку, занес меч, и Корбан атаковал. Подошел к Галиону с сильным двуручным захватом, методично чередуя приемы, которым его обучил Галион, применяя удары ногами и весом ловко переставляя ноги и по-разному наклоняя клинок, чтобы сначала поразить самые уязвимые места, удар по которым вызывает мгновенную смерть, – горло, сердце, пах, – затем – точки, влекущие медленную смерть, а потом места, удар по которым мог бы покалечить противника или вывести его из строя, но не был сам по себе смертелен. Он старался не применять хитрости, которым научил его Гар, но отдельные коленца из танца меча то и дело все же закрадывались в его выпады, обычно делая их более плавными. Один удар то и дело перетекал в другой, оставляя сопернику меньше времени на ответное движение.
Это было совсем не так, как в Темнолесье, где смерть нависала прямо над головой, но природное чутье побеждало страх. Сейчас он наслаждался. Он чувствовал, что на его губах как бы сама собой выступает улыбка, и чем быстрее наносил он удары по Галиону, заставляя новоиспеченного первого меча Ардана изрядно попотеть, тем сильнее охватывала его своего рода свирепая радость. Галион же, несмотря ни на что, двигался со свойственным ему изяществом, и, хотя временами ему приходилось трудновато, воин по-прежнему держал оборону.
На мгновение настала передышка: Корбан понял, что показал все приемы. Галион отступил на шаг, поднял руку и улыбнулся.
– Ловко сработано, – похвалил он, затем подошел к оружейной стойке и вернулся с помятым щитом.
Корбан огляделся и увидел, что вокруг него собралась толпа, причем лица были в основном знакомые: Эвнис и Вонн, Хельфах и Рэйф. Все не отрываясь пожирали его глазами, большинство – с удивлением, даже Таннон и Дат. Корбан нахмурился, не совсем понимая, что именно только что произошло. Тогда он поймал взгляд Дата и увидел в выражении друга перемену – неужели то был восторг? Затем он продел левую руку в ремни щита и приготовился ко второй половине испытания мечника.
На этот раз Галион сам пошел в атаку, проверяя защитные умения Корбана, и Корбан оказался в более затруднительном положении. Гар никогда не прикрывался щитом, поэтому все свои знания об этой науке мальчик почерпнул от Галиона. Тем не менее он успешно отражал атаки, хотя многие из них – лишь с горем пополам, и вскоре левая рука у него онемела, поскольку тряска от каждого удара отдавалась через щит до самых костей. Несколько раз он чуть сам не перешел в атаку – испытал непроизвольное и почти непреодолимое желание применить меч и щит как наступательное оружие; впрочем, он его поборол, помня, что это проверка оборонных навыков.
Через некоторое время Галион отступил.
– На этом и закончим, – объявил воин.
Теперь Корбан подобрал свое копье и увидел, что Гар выводит к нему Щита.
«Вот и все», – подумал он. Конь на полном скаку – и его испытание можно считать оконченным, оставалось только высидеть Долгую ночь, и он станет мужчиной. У него перехватило дыхание. Мальчик перебирал в памяти те части испытания, которые удалось успешно пройти – копье, меч, щит, удары и блоки, но теперь на него снова навалилось чувство неподъемности и беспомощности.
«Сосредоточься», – приказал он себе. Пойди вдруг что не так – и не скажешь что будет хуже: переломанные кости или унизительное осознание того, что это случилось на глазах у всего арданского воинства.
Он отер ладони от пота и сжал копье крепче. Гар внимательно следил за ним, ожидая знака. Когда мальчик кивнул, управляющий конюшен щелкнул языком и пустил Щита мягкой рысью. Сам Гар несколько шагов шел наравне с ним, но потом конь сорвался в галоп и направился к Корбану.
