Кэмлин понял, что Натаир каким-то образом оказался рядом с Эвнисом. Рядом с Натаиром и Эвнисом полукругом встали около десятка его стражей, а также тот воин в темных одеждах с изогнутым мечом и смешались с другими людьми из крепости и деревни. Кэмлин ткнул Тарбена локтем – ему не нравилось то, что он видел.
– Как… как это произошло? – спросил Бренин; от потрясения король понемногу трезвел.
В главные двери ворвалась кучка людей. Кэмлин оглянулся и увидел Мэррока с горсткой воинов за спиной. Меч в его руке потемнел от крови.
– Эвнис – предатель! – прорычал Мэррок. – Это он открыл ворота для Оуайна!
Трапезная наполнилась звуком мечей, вынимаемых из ножен. Кэмлин оглянулся на Бренина и увидел, что один из орлиных стражей Натаира держит острие клинка у груди короля. Медленно, чтобы не привлекать внимания, он наклонился за своим колчаном и потянулся к стреле с черным оперением.
Глава 86. Корбан
Корбан встал рядом с папой и потянулся за своим оружием, а трапезная тем временем постепенно погружалась в безумие. Бренин стоял с острием меча у груди.
Зал наполнила жуткая тишина. Затем Галион обнажил меч, знакомым резким скрежетом обратив на себя всеобщее внимание, и начал медленно, неспешно приближаться к Бренину, не сводя глаз с орлиного стража, что держал меч у груди Бренина. Сумур сделал несколько шагов вперед и встал между Галионом и королем Ардана. Его рука лежала на рукояти меча, но клинка из-за спины он пока вынимать не стал. Вместо этого он предупреждающе поднял палец, словно журя своенравного ребенка.
– Стой, Галион! – отрезал Бренин. – Теперь твоя служба – оберегать Эдану. Присмотри за ней.
Галион остановился, раздираемый внутренним противоречием, взглянул на короля, на его дочь, затем кивнул.
Пендатран подался ближе к Бренину, однако Сумур осадил его предостерегающим взглядом.
– Что, по-твоему, ты здесь делаешь? – спросил Бренин, исподлобья глядя на Натаира; в нем проскользнуло вдруг что-то более мужественное, более властное. Он встал – прямо, решительно.
– Ты не оставил мне выбора, – молвил Натаир. – Во-первых, ты мне солгал. – Король Тенебрала подошел ближе к Бренину и принял угрожающую позу. – Я дал тебе все пути, все возможности, но, похоже, ты не слишком-то разборчив в дружеских связях. Я знаю, ты говорил с Мейкалом. Где он сейчас, а? Он бежал, когда умер мой отец, и теперь о нем ни слуху ни духу… – Он вопросительно поднял бровь. – Во-вторых, ты близок к поражению. Оуайн тебя победил, хотя ты пока отказываешься это видеть. Уж если я ищу себе в союзники сильных правителей, то к чему мне ты? Рин и Оуайн тебя перехитрили. Зачем бы мне присоединяться к проигравшей стороне?
– Правда и кривда неизменны, – невозмутимо сказал Бренин.
– И в-третьих, – продолжал Натаир, – ты оспариваешь мое решение касательно Мандроса, осмеливаешься призывать меня к ответу, требуешь расследования. Я король Тенебрала, верховный король Земель Изгнанников. И даже больше. Я избран Элионом, я – Яркая Звезда. Ты не смеешь оспаривать мои решения.
– Похоже, я сделал правильный выбор, – сказал Бренин. – Видимо, предательство у тебя в крови.
Сумур прянул вперед и ударил Бренина по щеке.
– Не смей так разговаривать с Сереном Дисглайром!
По залу пронесся сердитый ропот, но никто не пошевелился, ведь к груди Бренина все еще плотно прижималось острие меча орлиного стража.
– Что ты разумеешь под предательством? – прошипел Натаир. – Что сказал тебе Мейкал? – Он с видимым усилием овладел собой. – Как я уже говорил, моим друзьям достанется награда, враги же – понесут наказание. Встав у меня на пути, отказывая мне в помощи, ты решил стать моим врагом. Это, – сказал он, указывая на острие меча у груди Бренина, – последствие твоего выбора.
– Железное умозаключение, – фыркнул Бренин.
Вдали Корбан слышал близящиеся звуки битвы.
– Конечно, – продолжал Натаир, – я не смог бы добиться этого без некоторой помощи. По крайней мере, Эвнис проявил мудрость в выборе друзей.
– Эвнис, – простонал Бренин, и в его голосе явно слышалась жгучая боль от такого предательства. – За что?
– Фэйн, – сказал Эвнис дрожащим голосом. – Вы подписали ей смертный приговор, когда запретили мне покидать крепость. Из-за своего хитроплетства. – И он плюнул Бренину в лицо.
Трапезная онемела от такой невиданной дерзости, а Бренин невозмутимо утерся от оскорбления.
– Фэйн… Под покровом чувства мести, Эвнис, прячешь ты жадность. Ты жаждешь одной лишь власти – и хватаешься за нее, где только можешь. Да проклянет Элион вас обоих!
Натаир перебил Бренина, и общее внимание вновь переключилось на него.
– Я не желаю тебе зла, Бренин, но ты встал у меня на пути, – пожал он плечами. – Если твои люди сохранят спокойствие, проявят благоразумие, тогда не будет никакой нужды в кровопролитии. Точнее говоря, им не придется видеть, как прольется твоя кровь. Мы просто дождемся Оуайна… – он прислушался к нарастающему звуку боя за открытыми дверями зала, – который, как мне кажется, уже не так уж далеко отсюда. Тогда я передам тебя ему, и мы все сможем отправиться в путь.
– Ты говоришь красивыми словами, чтобы спрятать за ними правду, – молвил Бренин. – Оуайн хочет стереть с лица земли меня и весь мой род. Ты это знаешь. Будь то от твоей руки или от руки Оуайна, но я умру. Однако, если мои люди поднимутся на борьбу здесь и сейчас, тогда, по крайней мере, у моей дочери, у моего рода, будет возможность выжить.
Натаир вскинул руку, но Бренин внезапно прянул вперед и оттолкнул меч от своей груди, оцарапав при этом руку.
В тот же миг раздался свист, влажно чавкнула плоть, и орлиный страж, удерживавший Бренина в заложниках, рухнул – из его горла торчала стрела с черным оперением.
На мгновение все в зале ошеломленно замерли, а затем разразилась бойня.
Эвнис бросился на Бренина, потянувшись за чем-то в складках плаща, оба врезались в стол и рухнули на пол. Пендатран рванулся к Бренину, наполовину вытянув меч, и столкнулся с Натаиром, после чего Сумур наконец полностью выхватил клинок из ножен. Пендатран с грохотом упал на стол – из его горла хлынула темная кровь. Орлиные стражи Натаира вырезали почетный караул Бренина и образовали плотный защитный полукруг вокруг Натаира и Бренина. Ратники бросились на помощь Бренину, но Раука что-то крикнул, и орлиные воины подняли свои щиты и сомкнули их в своеобразную стену. В других местах дружинники из имения Эвниса поднимали оружие на своих соседей по трапезной.
Новый свист, новое чавканье плоти – стрела нашла щель между щитами, и еще один орлиный страж замертво упал на пол.
Корбан осмотрел комнату и увидел, что Кэмлин достает из колчана еще одну стрелу. Люди Эвниса также заметили лесовика и с воем кинулись на него. Но Корбан не знал, на каком участке лучше всего присоединиться к схватке. Бренин бился за свою жизнь, но Эдана тоже находилась под угрозой, Галиона теснили превосходящие силы противника, да и его друзья, Дат и Фаррелл, также были в опасности. В зале все смешалось, воины Эвниса, казалось, были повсюду.
