Корбан оглянулся через плечо на оранжевое зарево, вставшее над горящими домами и осветившее небо над крепостью, и увидел, как где-то сзади вверху промелькнуло что-то черное. Вот оно мелькнуло опять, потом захлопали крылья, а затем Брине на голову спикировал Краф. Корбан почувствовал облегчение: облезлый старый ворон был по-прежнему с ними. А ведь столь многих уже никогда не поднять…
На бегу парень скривился от боли – щит терся о раненое плечо. Однако он, хоть и не без боли, все еще чудесным образом мог двигать рукой и даже поднимать ее – что было настоящим даром судьбы. Затем, без предупреждения, с боковой улицы им наперерез хлынули воины – около двух десятков, а то и больше, все в красных нарвонских плащах. Они не видели маленькую группу Корбана, пока Мэррок сам не ринулся на них в атаку. Затем Галион и его бойцы двинулись прорубать себе путь прямо сквозь ряды изумленного неприятеля; Фаррелл ревел и размахивал молотом Таннона, словно так и родился с ним в руках. Гроза, оскаля зубы, прыгнула на какого-то охваченного ужасом человека, и ее челюсти сомкнулись на его горле и лице, а когти впились бедняге в живот. Кэмлин без лишних слов бросился в гущу схватки, разя мечом направо и налево.
Со вспышкой боли Корбан обнажил свой собственный клинок, Гар прикрыл парню раненый бок, и они подключились к стычке. Через несколько секунд все было кончено, на последнего нарвонца, еще держащегося на ногах, налетела Гроза – и в два счета с ним разделалась.
Галион наспех пересчитал отряд и обнаружил, что пал из их числа лишь один. Однако многие другие были ранены. Лицо Дата заливала кровь, Тарбен хромал, но ни одно ранение не казалось смертельным. Когда они перестроились, откуда-то поблизости послышались новые крики.
– Надо двигаться, – тихо сказал Галион. – Мы только что наделали шума. Нас могли засечь другие.
Они снова отправились в путь, но услышали, что умерших в их недавней стычке обнаружил другой отряд, а значит, теперь за ними установилась целенаправленная погоня.
Некоторое время Корбан бежал, уткнувшись взглядом в булыжную мостовую, как вдруг что-то заставило его поднять глаза. Он увидел, что Брина и Геб от них отстали. Сначала он думал, что они просто не могут угнаться за всеми, но, когда повернул назад и дошел до них, понял, что это не так. Они даже, похоже, ничуть не запыхались, однако остановились и обратили лица назад, во тьму проулка.
Корбан подошел к Брине и Гебу и открыл было рот, чтобы их поторопить, но тут увидел, что они бормочут что-то себе под нос. Или нет, читают что-то нараспев или даже прямо поют приглушенными голосами. Он покосился на Гара и оглянулся на оставшуюся позади улицу, а топот преследователей тем временем становился все громче. И снова он пошел, чтобы их поторопить, а затем застыл в тревоге.
От земли поднимался туман – как водяной пар, но гуще. Он постепенно растекался и заволакивал собой всю улицу.
Брина покачнулась, и Геб протянул руку, чтобы не дать ей упасть. Они переглянулись, кивнули и отправились вслед за воинами, быстро тающими вдали. Сверху послышалось хлопанье крыльев.
– Ох и не нравится мне это, – пробурчал Фаррелл, устремив взгляд на туман, который по-прежнему с тревожной скоростью расползался у них на глазах и клубился по улице в их сторону.
– Мне тоже, – сказал Корбан, и они повернулись и побежали, догоняя Геба и Брину.
– Что это было? Там, сзади? – шепнул Корбан Брине, когда они остановились, чтобы отдышаться. – Что вы сделали?
– Ну да, лучшего времени для расспросов и не придумаешь, – закатила Брина глаза и отвернулась. – В другой раз.
– Корбан! – крикнул чей-то голос: очевидно, это кричал Галион. – Давай, показывай нам этот твой подземный ход.
Корбан провел всю компанию мимо водоема и спустился по лестнице в нишу, ведущую к колодцу. Зайдя внутрь, он неожиданно остановился: ведь у него не было кремня, чтобы зажечь факелы.
После короткого разговора с Галионом Мэррок и Кэмлин зажгли факелы от светильников в железных держателях на стенах и бросились рыться в поясных мешочках в поисках кремня.
Безмолвно, будто погребальное шествие, спускались они вереницей в пещеру, а на их лицах читались надежда и сомнение.
Корбан торопливо опустился на колени, лег ничком и перегнулся через край колодца, так что маме пришлось присесть на корточки и взять сына за ноги, чтобы не свалился. С секунду пошарил рукой, затем нашел выемку с холодной ручкой внутри и повернул засов. Из-за крышки послышалось шипение, затем раздался щелчок, а затем все в один голос ахнули: в стене колодца проступила дверь.
Корбан вскочил на ноги и не смог удержаться от улыбки – с таким уморительным видом все таращились на него, разинув рты. Он подошел к каменной двери и широко распахнул ее, скрипнув петлями.
– Постой-ка, – сказал Галион. – Об этом еще кто-нибудь знает?
Корбан пожал плечами и поморщился от острой боли.
– Никто из тех, кого я знаю.
«Кроме Кивэн».
– Об этом знает мой отец. И, может быть, еще один или два человека в его имении, – раздался голос и вперед выступил Вонн. – По крайней мере, насколько я знаю.
– Как можно доверять ему? – крикнул другой голос: это оказался Дат, гневно пожирающий взглядом сына Эвниса.
Вонн с вызовом посмотрел на него.
– Верно, мой отец оказался предателем. Но не я. Я принес присягу Бренину и всему Ардану. Я не поступлюсь всем этим так же легко, как отец… – он прервался, его голос почти надломился. – А еще сегодня ночью я кое-кого потерял. Кого-то, кто был мне очень дорог. – Он с дерзким видом огляделся вокруг. – С этой ночи моя верность более не принадлежит отцу.
Галион смерил его долгим пристальным взглядом, затем кивнул:
– Идем с нами. Но знай: за тобой будут наблюдать, и, если окажется, что ты нам солгал, ты умрешь.
Вонн кивнул в знак согласия, и они начали по очереди проходить через каменный дверной проем; Корбан увидел, как мама занесла ногу над порогом, а затем остановилась.
– Кивэн, – прошептала она. – Не могу я ее оставить. Я должна вернуться.
– Я вернусь за ней, как только вы с Баном будете далеко отсюда, – сказал Гар. – Подумай, Гвенит. Нельзя тебе туда возвращаться. – Его взгляд метнулся на Корбана, затем снова на Гвенит. А она так и стояла, дрожа, и вот на глаза ее навернулись первые слезы.
– Я должна, – снова прошептала она.
– Тебе ее не найти, – донесся голос последнего из тех, кто прошел через открытую дверь. Это был Мэррок. – Я видел, как она…
– Где? – перебила Гвенит. – Когда?
– Я видел, как она упала, – медленно, взвешивая каждое слово, произнес Мэррок. – Со стены над Каменными вратами.
– Что? – опешила Гвенит. – Не понимаю!
– Она сражалась с Коналлом. – Мэррок посмотрел на Галиона, который обернулся при упоминании своего брата.
