– Фаррелл, – позвал он мальчика, что стоял к нему ближе всех, когда они готовились зайти в лес. Корбану не хотелось есть в одиночестве.
– Да? – ответ прозвучал гораздо ближе, чем ожидал Корбан. – Я здесь.
Он пошел на звук голоса, и вскоре ребята увидели друг друга.
– Есть хочешь? – спросил Корбан.
– Помираю с голоду! – ответил Фаррелл, сын Энворта, которого многие звали трусом. Фаррелл был высоким и плотным юношей с толстыми мощными руками и ногами. Красивое, но вечно угрюмое лицо обрамляла копна каштановых волос, что торчали в разные стороны. Корбан видел его на Рябиновом поле: там он размахивал учебным мечом словно молотом.
Фаррелл присел на плоский замшелый камень, а Корбан прислонился к широкому стволу дерева.
– Тебе еще не надоело? – спросил Фаррелл, уминая хлеб с сыром.
– Нет, мне нравится в Баглуне, – ответил Корбан. – Только как долго нам еще идти?
– Рог подскажет. Слушай, а почему бы нам не пойти вместе? Шеренга все равно распалась, а один из нас мог бы бить в палки, пока другой расчищает путь обеими руками. Так и шипами меньше исцарапаемся.
– Дельная мысль, – улыбнулся Корбан, и вскоре они двинулись дальше. Корбан шел впереди, а Фаррелл – следом за ним. На мягкой земле возле ручья он увидел следы косули, а чуть поодаль – отпечатки лап кого-то покрупнее, но он не мог сказать, кого именно. Наверно, волка. Корбан настороженно огляделся.
«Так далеко в лес я еще не заходил. Даже когда заблудился», – подумал он. И все же в этот раз он был не один – Фаррелл здесь уже бывал. Вскоре они поменялись местами. Мальчики подошли к небольшому ручью, протекающему у них на пути. Они перепрыгнули через воду, и тут Фаррелл внезапно остановился, отчего Корбан в него врезался.
– Что случи… – начал было Корбан, но низкий рык заставил его замолчать.
Фаррелл сделал шаг назад, развернулся и рванул в гущу леса, не обращая внимания на колючки.
– Бежим! – крикнул он Корбану, схватил его за рубашку и потащил было за собой, но тот запнулся и застрял в шипастых ветках, и Фарреллу пришлось его отпустить. Вскоре он услышал всплеск воды – его напарник пересекал ручей, оставив Корбана висеть в западне и смотреть на то, что так напугало другого мальчика.
Волчни. На поляне перед ним их собралось с полдюжины. Все они скалились, обнажая клыки – каждый величиною с небольшой кинжал. Сами же волчни по размерам ничуть не уступали пони. Один из них зарычал.
Ужас. Лишающий рассудка, леденящий ужас заполнил все его естество. Он открыл было рот, чтобы закричать, позвать на помощь, но не смог проронить ни звука. Где-то вдалеке прозвучал рог. Гораздо ближе раздался ответный лай собак.
Вдруг за спиной послышались шаги. Это вернулся Фаррелл.
– Ох и зря же ты вернулся, – прошептал Корбан.
– Что… значит, ты остаешься, а я убегаю? Не пойдет. Меня не назовут трусом.
– Лучше уж так, чем помирать.
– Не для меня.
Перед ними была небольшая поляна, которую окружал колючий кустарник и густорастущие деревья. Посреди прогалины возвышался могучий ствол очень старого дерева, вокруг которого и кучковались хищники. Бо́льшую их часть потревожили звуки надвигающейся охоты, и они нервно бродили по поляне, прижав к голове уши. Один из них был неподвижен. И все звери пристально следили за каждым движением Корбана. Но тут его взгляд уловил на земле какое-то шевеление.
Щенки.
На лесном опаде, меж двух разлапистых корней, резвился выводок волченят. Над ними возвышалась мать, чей живот еще не успел втянуться после родов. Шерсть ее была серой с кремовыми полосами. Она оскалила на Корбана истекающие слюной клыки. Одного взгляда в ее медно-красные глаза хватило мальчику, чтобы вспомнить эту волчениху, хоть тогда она и была с головы до хвоста вымазана грязью и еще только беременна. Именно ее Корбан вытащил из болота. Мать потянула носом, вдыхая его запах.
Другой волчень, огромный и черный, ощерился и двинулся на Корбана. Он напряг мышцы, готовясь к прыжку, но мать коротко и отрывисто рявкнула на него, и исполинский зверь остановился.
Корбан и мать смотрели друг на друга не отрывая глаз, но тут из-за деревьев с противоположной стороны на поляну ворвались гончие псы и охотники на лошадях. Корбан увидел Эвниса, возвышающегося на своем коне, а в руках его – тяжелое копье. За ним ехал его сын. Дальше был Хельфах вместе со своими псами. И, наконец, воины: десять, пятнадцать… Корбан потерял счет.
На мгновение время на поляне словно застыло, но затем волчни ринулись на охотников, набросившись сперва на псов Хельфаха.
Кровь полилась рекой. Корбан видел, как из кучи сражающихся вылетел пес – и с жутким треском переломанных костей ударился о дерево. Один из волчней повалил на землю лошадь и вгрызся клыками ей в шею. Тут же несколько копий проткнули зверю бок. Тем временем всадник, что был верхом на поваленной лошади, громко кричал, потому как животное, бившееся в предсмертных корчах, все сильнее и сильнее придавливало его к земле. Чуть поодаль другой волчень возвышался над неподвижным воином, лицо и шея которого превратились в одно сплошное кровавое месиво. Гончие псы окружили еще одного здоровенного волчня, кусая его за задние лапы. Один из них прыгнул на хищника, вонзая клыки зверю в шею, но острые как бритва когти вспороли ему брюхо, и пес замертво упал на землю. Остальные прыгнули на обидчика и повалили его, но тот не сдался и продолжил убивать своих противников, несмотря на то что сам умирал, истекая кровью. Неподалеку закричал мужчина – волчень вгрызся ему в руку. Воин рухнул на землю, заливая кровью все вокруг, а зверь все терзал его тело словно тряпичную куклу. Тут в дело вмешался Хельфах – прыгнул на спину волчню и занес сжатый в руке охотничий нож.
Внезапно все закончилось. Поляну заполняло множество звуков – стоны тяжело раненного мужчины, скуление собак, тяжелое дыхание. Эвнис спрыгнул с коня и побежал в сторону упавшего ратника, что лежал придавленный телом своей мертвой лошади. Это был Вонн.
– Нет! – пробормотал Эвнис, положив голову сына себе на колени. – Неужели я потеряю еще одного родного человека? Помогите!
Собравшиеся вокруг него пришли в движение, вытаскивая Вонна из-под лошади. У парня была сломана нога.
– Тут еще один! – выкрикнул кто-то из охотников, и все повернулись в сторону, куда он показывал. Между двумя толстыми корнями, практически сливаясь с окружающим лесом, стоял, припав к земле, последний волчень. Это была знакомая Корбану самка – и она заслоняла собой щенков. Рыкнув, Эвнис запрыгнул обратно в седло и, схватив копье, ринулся на зверя. Она, зарычав, поднялась и кинулась на скачущего ей навстречу мужчину. Ее рык вдруг сменился на жалобный вой: копье Эвниса пронзило ее и пригвоздило к земле. Некоторое время она корчилась в судорогах, но затем затихла. Эвнис тем временем продолжал наступление, направив коня на сбившихся в кучу щенков. Он затаптывал их – из-под копыт в разные стороны летела шерсть и кровь; раздавались и тут же затихали высокие и тонкие голоски. Дойдя до дальнего конца поляны, Эвнис развернулся.
